– Чего Моргунова выделывается? – спросила как-то Оксана у Веры. – Припрется, сидит в углу надутая, спросишь ее о чем-нибудь, она огрызается: «Отстань». Зато ест много! Вечно у вас в холодильнике шарит!
Иосифова спокойно ответила:
– Ника хочет стать художницей, тетка ей не разрешает, приказывает идти в медицинское училище, кричит: «Я тебя кормить-поить-одевать не буду!» Злая баба. Жалеет продукты покупать, все орет: «Иди работать и на свои деньги жрачку себе бери».
– Вот жаба! – возмутилась Оксана.
Спустя некоторое время тетку Моргуновой задавил автобус, и Оксана обрадовалась: теперь Ника будет сама себе хозяйка.
Через пару дней после похорон Оксана впервые прибежала к Вере без приглашения. Ей срочно понадобилось решить задачу по математике. Иосифова не подходила к телефону, вот Григорьева и примчалась, не предупредив ее. Вера впустила Оксану, но выразила недовольство:
– Вообще-то я занята.
– Ой, прости, – захныкала Оксана, – боюсь двояк по математике получить. Можно у тебя в тубзик сходить?
– Ладно, – смилостивилась Вера, – иди, только потом помой руки.
Григорьева двинулась в санузел, и в этот момент в дверь кто-то позвонил. Оксана воспользовалась сортиром, затем ванной, пошла на кухню и услышала хорошо знакомые голоса.
– Ты решила всех выдать? – сурово спросила Алиса.
– Нет, – тихо ответила Ника.
– Тогда перестань хныкать, – рявкнула Спиридонова, – сама просила: «Давайте ее убьем, не хочу всю жизнь клизмы ставить». И чего? Мы тебе помогли, а ты ревешь!
– Мне ее жалко, – всхлипнула Моргунова.
– Цветочки на могиле сажать собралась? – возмутилась Алиса.
И тут Григорьева неожиданно чихнула.
– А ну входи, не подслушивай! – заорала Вера.
Оксана бочком просочилась в кухню. Ника была бледной, с фиолетовыми кругами вокруг глаз, Алиска тряслась в ознобе, одна Вера казалась спокойной.
– …! – выпалила Спиридонова.
– Не ругайся при маленькой, – сердито сказала Иосифова.
– Пошла на …! – огрызнулась отвязная Алиса. – Какого… приперлась? Кто тебя звал?
– Сама пришла, – растерялась Оксана, – задачку решить!
– Какого… ты ее впустила! – возмутилась Алиса, поворачиваясь к Вере. – И че теперь? …!
– Она зашла раньше Ники, – оправдывалась Вера, – в туалет попросилась.
Моргунова закрыла лицо руками.
– Мне плохо! Тетка опять ночью приходила! Стояла у моей кровати, плакала, спрашивала: «За что?»
Алиса бросилась к ней:
– Заткнись!
Моргунова отпихнула Спиридонову.
– Отойди, у вас руки в крови.
– …! …! – заорала Алиса. – А ты чистенькая? Просто тетку убить попросила!
– Я не думала, что она после смерти ко мне ходить будет! – заплакала Ника.
– Замолчите, – велела Иосифова. – Здесь Оксана!
– Она меня преследует, – рыдала Моргунова. – Пойду в милицию и все расскажу. Совесть замучила!
– А ты, как Ирка, убеди себя, что не виновата, – заржала Алиса. – …! Обвини других и утешься!
Моргунова закатилась в рыданиях. Оксану охватил ужас, она не понимала, что происходит, но чувствовала: старшие девочки делают что-то ужасное.
Спиридонова схватила со стола чашку, набрала в нее воды и вылила Нике на темечко. Моргунова взвизгнула, перестала плакать и сказала:
– Совсем того? Мне холодно и мокро!
– …! Прекращай квакать, – зло отрезала Алиса, – …! …!
– Она ж моя тетя, – всхлипнула Ника.
– Тетя Мотя, – рявкнула Спиридонова, – забудь. Хотела на художницу учиться?
Моргунова кивнула.
– В добрый путь! – оскалилась Алиска. – Избавилась от гадины! …! …!
Потом Спиридонова неожиданно схватила Оксану за косу.
– Она теперь с нами! Все слышала!
– Ты дура? – возмутилась Вера. – Оксана маленькая, ничего не понимает.
– …! Тогда ее убить надо! – выпалила Спиридонова. – Иначе сдаст нас! Отпускать ее живой нельзя!
Иосифова пнула ногой Алису, та не осталась в долгу и отвесила Вере затрещину, Моргунова зарыдала, Оксана впала в ступор. Драка закончилась так же быстро, как и началась, Вера села верхом на Алису, а та неожиданно закрыла глаза и захрипела. Иосифова встала.
– Вот дура!
– У нее из кармана упаковка из-под лекарства от кашля выпала, – сказала Моргунова.
Оксана нагнулась и подала Иосифовой картонную коробочку.
– Кодеин![12] – воскликнула Вера. – Ну ё моё! Опять она за свое! Похоже, заглотила все таблетки разом.
– Нам всем из-за нее плохо будет, – шептала Моргунова, – сегодня она при Оксане сорвалась, завтра в училище бушевать примется. Что нам делать? Не следовало ее в братство принимать!