Ночные тайны королев

Ненависть, которую народ питал к «австриячке», страшно пугала шведа. Всю весну 1790 года он умолял Марию-Антуанетту согласиться на побег из Парижа.

Королева, не забывшая оскорблений, которыми ее осыпали по дороге из Версаля, и чувствуя, что ярость народа растет с каждым днем, дала себя уговорить. Но Людовик XVI отказался покинуть страну.

– Король Франции бежать не может, – ответил он.

И только опасное и неприятное происшествие в пасхальный понедельник, когда государь с семьей отправлялся в Сен-Клу слушать мессу, вынудило его изменить свое решение: остановившая карету толпа тогда долго осыпала оскорблениями королевскую семью. Людовик наконец осознал, что его подданные ненавидят своего короля. Он долго не мог прийти в себя после того, как ему бросили в лицо:

– Эй ты, жирная свинья!

Жестом остановив стражу, которая собиралась разогнать толпу, монарх сказал:

– Я не хочу, чтобы из-за меня пролилась кровь. Возвращаемся в Тюильри.

Вечером королева вызвала Ферсена в свой будуар.

– Дорогой друг, – обратилась она к Акселю, – Его Величество решился покинуть Париж. Он всецело полагается на вас…

Подготовка к бегству была делом трудным и опасным: предстояло найти деньги, сделать фальшивые паспорта, приготовить карету, лошадей, кучеров, охрану, провизию…

В первую очередь требовалось найти людей, которые помогут подготовить побег. И они нашлись. Их было четверо, и все четверо оказались иностранцами: швед Ферсен, шотландец Квентин Кроуфорд, итальянка Элеонора Франчи, в замужестве миссис Салливан, и русская баронесса Корфф.

Мадам Корфф поручили заказать у Жана-Луи, каретника с улицы Планш, большую дорожную карету. Четыре месяца потребовались мастеру для изготовления экипажа. Это была огромная, зеленая, роскошная берлина со всеми удобствами. Под подушками сидений находилась плита для приготовления пищи, поставец на восемь бутылок вина и даже ночной горшок из полированной меди для дофина. Кучер восседал на ящике с инструментами, которые могли понадобиться в случае поломки экипажа. Готовую карету Ферсен перегнал во двор своего дома, потом карету переправили к Кроуфорду, и мадам Салливан разложила по местам все необходимое. Однако план побега не был еще готов. Баронесса Корфф заказала паспорта на свое имя и вместе с Квентином Кроуфордом раздобыла необходимую сумму денег.

Затем Ферсен стал тщательно обдумывать маршрут, предложенный маркизом де Буйе. Маркизу было также поручено подготовить все в Монмеди, куда пожелал направиться король. Людовик XVI не собирался покидать пределы Франции в отличие от Марии-Антуанетты, мечтавшей вернуться в Париж во главе мощной иностранной армии.

Хотя ситуация с каждым днем становилась все тревожнее, нужно было согласовать еще много деталей, и потому отъезд все время откладывался. Обеспокоенный Ферсен написал барону Таубе:

«Их Величества подвергаются смертельной опасности, о них говорят ужасные вещи, им безнаказанно угрожают; народ больше не уважает своего государя…»

Наконец отъезд был назначен на полночь двадцатого июня.

О последних приготовлениях к путешествию подробно написал Ферсен в своем дневнике:

«Был у королевы в 9.30; сам переносил вещи. В городе о побеге не подозревают».

Затем:

«18 июня. Был у королевы с 2.30 до 6».

«Воскресенье, 19 июня. Был у короля. Перенес печати и 800 книг. Во дворце оставался с 11 до полуночи…»

Наступило двадцатое июня – день побега. В одиннадцать вечера беглецы покинули Тюильри. Ферсен, переодетый кучером, приехал в наемном экипаже за дофином, облаченным в девичье платье, мадам Руаяль и их гувернанткой. Медленно, как если бы он вез пассажиров на прогулку, Ферсен направился к заставе Клиши, где в дорожной карете уже ждали их король и королева. Людовик XVI был в сером сюртуке и круглой шляпе, Мария-Антуанетта прятала лицо под густой вуалью. В полночь берлина тронулась в путь. Миновав ворота Сен-Мартен, экипаж понесся по дороге с курьерской скоростью.

В три часа ночи карета въехала на постоялый двор в Бонди, где предстояло сменить лошадей.

– Здесь мы должны попрощаться, граф, – неожиданно заявил Ферсену король. – Вам следует отправиться в Брюссель…

Граф успел еще коснуться руки королевы и остался посреди дороги, провожая взглядом удалявшуюся карету. В последний момент он крикнул:

– Прощайте, мадам Корфф!

Карета давно скрылась из виду, а он все стоял и смотрел… По его лицу текли слезы.