Цветок виселицы

За три дня жизни, личико у него начало приобретать форму. Ингрид видела, что он похож и на Дана, и на нее. Конечно, выглядел он пока как все новорожденные, но она понимала, что со временем он превратится в красивого юношу. Черноволосый, как большинство мужчин в их роду. Мужественный и привлекательный.

«Надеюсь, твоя жизнь сложится удачно, — думала Ингрид. Конечно, я хотела бы посмотреть на тебя, когда ты вырастешь, но ничего не поделаешь. Ты будешь жить в хорошей, богатой семье, у людей, которые мечтали иметь ребенка, но родить своего им не посчастливилось. Такие люди часто бывают добрые».

И хотя Ингрид уговаривала себя, что будущее ребенка ей безразлично, эта мысль обрадовала ее. У Даниэля будет хороший дом. Добрые родители. Он вырастет и будет счастливым.

Ингрид глубоко вздохнула, у нее вдруг перехватило дыхание.

В Кристиансанд она приехала вечером и сразу же отправилась к сестре своих хозяев. Хозяйка усадьбы, где жила Ингрид, предупредила, чтобы она не являлась к сестре до наступления темноты. Соседи не должны ее видеть, они все завидуют госпоже Андерсен, так звали сестру, которая получала неплохие деньги за свою сердобольность.

Дом госпожи Андерсен выглядел довольно неказисто, с обеих сторон он был стиснут такими же трехэтажными доходными домами, тоже грязными и покосившимися, с кучей мусора перед крыльцом.

Ингрид проехала немного дальше и нашла небольшой трактир. Она остановилась в нем и поставила лошадь в конюшню, чтобы не брать ее с собой. Ребенка она спрятала, пока договаривалась с хозяином трактира о ночлеге для себя и для лошади. Лишних денег у Ингрид не было, но она решила, что может позволить себе отвести душу и выспаться в настоящей постели после тяжелой зимы.

Корень мандрагоры снова висел у нее на шее.

Задворками она пробралась к дому госпожи Андерсен. Ей было велено входить через двор, с черного хода, откуда ее не могли увидеть из окон.

Ингрид нашла дверь и постучала условленным стуком.

Дверь осторожно приоткрыли.

— Меня зовут Ингрид, я от вашей сестры, — прошептала она.

Дверь приоткрылась пошире, и чья-то рука быстро втащила Ингрид в дом.

В сенях было темно и грязно, стояла нестерпимая вонь. Сердце у Ингрид упало. Госпожа Андерсен тут же хотела забрать у нее ребенка, но Ингрид вдруг воспротивилась. Она почувствовала, что ее кто-то легонько толкнул: может быть, ребенок во сне дернул ножкой, или, скорее всего, сердито зашевелился корень.

— Вы уверены, что дом, куда вы отдадите ребенка, хороший и богатый? — спросила она.

— Не дом, а царство небесное! — сладким голосом проворковала госпожа Андерсен. — Вашему птенчику там будет очень хорошо! Не тревожьтесь за него. Давайте сразу же и рассчитаемся. Ведь моя сестра сказала вам, сколько стоят мои услуги?

— Да, сказала.

Не выпуская ребенка из рук, Ингрид достала кошелек. Корень мандрагоры не захотел убить плод, пронеслось у нее в голове. Корень Людей Льда защищает своих! Или, все-таки, нет? Ведь Колгрим погиб, владея корнем! Но может, Колгрим сам виноват в этом? Может, за ним была слишком большая вина, чтобы корень его защищал?

А сейчас? Она ясно чувствовала, что корень шевелится…

Потом он перестал шевелиться.

Сделка состоялась. Ингрид на миг прижала ребенка к себе и прошептала:

— Да защитят тебя Люди Льда! Тенгель Добрый… Суль… и все, кто помогал нам…

Наконец она отдала мальчика. Через силу. Жалость к нему сразу же больно сдавила горло. Ему будет хорошо, ему будет хорошо! — уговаривала себя Ингрид. Это лучший выход. Теперь я свободна!

Странно, что свобода иногда ощущается как пустота.

Ингрид кивнула госпоже Андерсен и пошла к двери. Хорошо было бы повесить корень ребенку на шею, подумала она, но ведь его все равно снимут.

Грудь у нее болезненно набухла от молока, но это должно было скоро пройти. Напоследок она накормила мальчика. Он был сухой и чистый, когда она отдала его госпоже Андерсен. Как бы Ингрид ни относилась к ребенку, а она заботливо ухаживала за ним эти три дня, которые показались ей двумя месяцами. Неужели Даниэль Ингридссон был у нее всего три дня? Не может быть!

Ну вот, наконец, наступила долгожданная свобода.

Ингрид вернулась в трактир, прошла к себе в комнату и сразу легла.

Она так устала, что мгновенно заснула. Но спала неспокойно, посреди ночи ей пришлось встать и спрятать корень в дальнем углу комнаты.