Охотники за привидениями

Наконец немного придя в себя, Катя пошла в ванную, чтобы умыться, и тут в коридоре, возле родительской спальни, снова увидела Аттилу, на этот раз уже не во сне. Призрак был виден уже почти по пояс, а его смуглое скуластое лицо было румяным как у живого. Несколько мгновений Катя и привидение смотрели друг на друга. Потом губы призрака презрительно скривились, он погрозил девочке пальцем и медленно поплыл по воздуху, удаляясь от нее. Чувствуя себя абсолютно опустошенной, девушка смотрела, как привидение постепенно растворяется в воздухе. Наконец оно совсем растаяло, и только особый душный запах сырости, разлившийся в воздухе, не оставлял сомнений, что призрак только что был здесь. Но вот исчез и они, и Катя поняла, что привидение ушло окончательно.

Утром первым делом она отправилась к Егору. Гений уже давно не спал. Книги были хаотично свалены на кровати, компьютер со снятой крышкой процессора стоял на полу, а сам Егор что-то паял, обложившись микросхемами. Катя видела только синеватый дымок, идущий от паяльника, и слышала приятный смолянистый запах припоя.

— Федор, я же просил: не мешай! — нетерпеливо крикнул он, не оборачиваясь.

— Это не Федор, это я, — сказала Катя.

— Я счастлив, что это ты. Если хочешь, сядь куда-нибудь и почитай, только, умоляю, не стой над душой и не отвлекай меня! — продолжая работать, Егор махнул ей рукой, что у него, вероятно, обозначало приветствие.

— Я видела Аттилу ночью во сне. Потом встала, а он в коридоре. Мне страшно, я чувствую, ему чего-то от меня нужно, — пожаловалась Катя.

— Да-да… — рассеянно откликнулся Егор, и Катя поняла, что он по своему обыкновению все прослушал.

— Я тут делаю одну штуковину. Всю ночь не спал, — сказал Гений, выискивая в картонной коробке микросхемы. — Сегодня к вечеру всё закончу. Тогда и покажу.

Вздохнув, Катя осторожно вышла и закрыла за собой дверь. В эту минуту она жалела, что Егор не влюблен в нее. Тогда бы он во всяком случае был повежливее. Подумать только, привидение ночью едва ее не прикончило, а ему хоть бы хны. Знай, паяет свои микросхемки.

«Ну ничего! Вот только влюбись в меня когда-нибудь! Я тебя тогда вдоволь помучаю!» — подумала Катя и взглянула на часы. На первый урок она уже опоздала, а еще чуть-чуть опоздает и на второй. Девушка заспешила было в школу, но на лестнице столкнулась с художником Кисточчи, который шел ей навстречу вместе с трубачом Поддувайловым. Проход был узким, и Катя остановилась на площадке, пропуская их.

— Что за картину я задумал! — восторженно говорил Кисточчи. — Прелесть что за сюжет! Представь крышку канализационного люка, а к ней посередине привинчен ботинок. Дырявый такой ботинок, ужасного вида, я его у одного бомжа на бутылку пива выменял. И называется всё это «Образы города»? Ну как?

— Ничего, — осторожно откликнулся Поддувайлов. — А где ты возьмешь люк?

— Сопру у кого-нибудь! Погружу на свой мотоцикл и подвезу к подъезду, а здесь-то уже втащить не проблема, — махнул рукой Кисточчи.

Художник-авангардист не рисовался — стащить канализационный люк и привезти его на своем «Урале-Соло», переделанном в «чоппер», для него действительно не было проблемой.

— Слышь, Кисточкин, а вдруг кто-нибудь упадет в дыру от люка и свернет шею? — спросил Поддувайлов.

— Да ладно тебе! Что люди слепые, что ли? — поморщился Кисточчи. — Уж скорее от твоей трубы кто-нибудь оглохнет. Кстати почему ты вчера не играл? Я уже и затычки для ушей приготовил.

Прежде чем ответить, Поддувайлов встревоженно покосился на Катю, мимо которой они в этот момент проходили, но девушка уставилась в окно и сделала вид, что ее занимают совсем другие мысли.

— Ты мне не поверишь, но вчера ко мне приходила тень отца Гамлета или что-то в этом роде! — сказал музыкант.

— Полный атас! — расхохотался художник. — Вот это клёво! Почему не поверю — поверю!

Кисточчи остановился на площадке у окна и стал рыться по карманам в поисках ключей. Это дало возможность Кате дослушать их разговор.

— Клянусь, я не вру! — горячо воскликнул трубач, обиженный равнодушием приятеля. — Я расскажу тебе, как всё было. Я репетировал позыв трубы «к бою!» Ты не мог его не слышать. Раньше его играли кавалерии. Вот такой: «ру-ту-ру-ту-ту!»

— Да знаю я его, знаю. Ври дальше! — поощрил его художник.

— Я сыграл этот позыв раза два и вдруг слышу запах, вроде кто-то трубку закурил, а потом прямо из стены — клянусь, из стены! — выходит человек. Высокий такой, плечистый, останавливается и смотрит. У меня, естественно, мундштук сразу изо рта вывалился. Он видит, что я не играю, и рукой мне нетерпеливо машет: мол, чего ты остановился? Играй!