Клетчатая зебра

– Здравствуйте, Ким Ефимович, – сказала я.

Дед не пошевелился. Я решила, что Бусыгин плохо слышит, и предприняла вторую попытку завладеть его вниманием.

– Добрый вечер, Ким Ефимович!

И снова ноль эмоций. Я повернулась к Яне:

– Он глухой?

Сиделка коротко ответила:

– Нет, слышит хорошо.

– А почему тогда не отвечает? – растерялась я.

– Подойдите ближе, – посоветовала девушка.

Я сделала два шага вперед и вздрогнула. Лицо Кима Ефимовича напоминало маску, нижняя губа его чуть отвисла, щеки и лоб застыли в неподвижности, а голубые тусклые глаза были пустыми. Ким Ефимович вряд ли понимал, что смотрит мультик, он не мог адекватно оценить происходящее.

– Восстанавливаем дедушку после инсульта, – вздохнула Яна. – Удивительный прогресс. Он ходит, пользуется туалетом, но речи почти нет. У нас бывают хорошие и плохие периоды. Вот в среду мы просто огурцом скакали, отлично реагировали и на логопеда, и на инструктора по ходьбе, живо общались, улыбались. А сегодня не наш день, он даже меня не воспринимает. Да вы садитесь! Может, Ким Ефимович и оживится, он иногда как из болота выныривает.

Глава 27

Мне понадобилась пара секунд, чтобы обрести самообладание и перейти к вопросам.

– Давно Ким Ефимович в таком тяжелом состоянии?

Яна обиделась.

– Ему стало намного лучше.

– Скажите, а где его паспорт?

Яна уперла руки в боки.

– Интересная заява! Зачем вам документ Бусыгина? Похоже, это мне надо обращаться в милицию.

– Нет причин для беспокойства, я не хотела вас нервировать, вот и прикинулась его родственницей. Разрешите представиться: сотрудник уголовного розыска Дарья Васильева, работаю в отделе у полковника Дегтярева Александра Михайловича, – заявила я.

– Ой… – попятилась Яна. – Что случилось?

Я постаралась составить речь на милицейском суахили.

– В ходе расследования нами был обнаружен факт использования основного документа Бусыгина с целью проникнуть в телецентр.

– Чего? – по-детски отреагировала Яна. – Не поняла.

Я отказалась от идеи общения при помощи служебных оборотов из речи ментов.

– В бюро пропусков телецентра «Останкино» был отмечен паспорт Кима Ефимовича. Бусыгин получил пропуск на съемку программы об экстрасенсах.

– Быть того не может! – энергично отвергла сей факт Яна. – Ему даже в сад спуститься тяжело.

– Документ мог отправиться в путешествие и без хозяина, – вздохнула я. – Поэтому я и спрашиваю: где паспорт?

– Не побоитесь тут одна остаться? – поинтересовалась Яна. – Я схожу в спальню, все бумаги там, в шкафу.

– Почему одна? Здесь Ким Ефимович, – возразила я.

Сиделка улыбнулась и убежала, а я, покосившись на недвижимого старика, стала рассматривать фотографии на стенах. Дама средних лет в кружевных блузках и дорогих украшениях, очевидно, жена Бусыгина, девочка в старомодном байковом платье и скрученных «бубликами» на тонких щиколотках нитяных чулках, явно удочеренная им Нина. Но больше всего было снимков очаровательной малышки, можно проследить, как из хорошенькой детсадовки, кудрявой, словно ангелочек, она превратилась в школьницу с озорным взглядом. Похоже, соседка Ляля не ошиблась, Ким Ефимович обожал внучку и не испытывал особо нежных чувств к Анику, своему внуку с диковинным именем, его фотографии здесь не было. Изучив снимки на стене, я взяла альбом, лежавший на буфете, раскрыла его и вдруг услышала:

– Дай!

Звук оказался настолько неожиданным, что я едва не уронила альбом. Потом повернулась к инвалиду:

– Вы хотите посмотреть фотографии?

Бусыгин медленно кивнул. Я положила кожаный фолиант ему на колени, старик попытался перелистнуть страницы, но пальцы плохо его слушались, и мне пришлось прийти ему на помощь. Едва я открывала очередную страницу, как дед дергал рукой, и становилось понятно: он просит продолжать дальше.

Перед моими глазами замелькали фотографии девочки. Лишь в середине альбома нашелся снимок, где малышка была запечатлена не одна, около нее стоял мальчик, по виду на год старше. Я вздрогнула: на голове паренька красовалась вязаная шапочка, а в руках он держал игрушечный грузовик. И головной убор, и машинка были как две капли воды похожи на те, что Лена, внучка Зинаиды Семеновны, случайно обнаружила в шкафу. На шапчонке было небольшое темное пятнышко, а у самосвальчика не хватало колеса. Мне стало не по себе. Таинственным образом вещи со старого снимка «ожили» и перебрались в квартиру Зинаиды Семеновны.