Странствие во тьме

Откуда поступил такой приказ, догадаться было не трудно. За всем этим стоит Тенгель Злой. Сам он прийти не может, но способен послать своего раба. Об этом Ветле рассказывали предки.

Пока мальчик карабкался по склону, он вспомнил сон. О предках Людей Льда, которые предупреждали его: «Оно идет! Будь осторожен! Мы не можем защитить тебя от него».

«Почему?» — спросил Ветле.

На этом сон кончился. Или, может быть, он не помнит его конца.

Но духи смогли все же помочь ему немного.

Невероятными вещами, к примеру — появлением поросенка…

Помогите!

Ветле повис на руках, ухватившись за небольшой куст, стремясь в то же время снова обрести опору для ног.

Ему пришлось потрудиться, и все мысли о человеке в панцире улетучились.

Несколько минут он был в холодном поту, до того, как оказался в безопасности и смог облегченно вздохнуть. Скатиться вниз по крутому склону было не особенно приятно, тем более, что он снова оказался бы в болоте.

Спасен и на этот раз. Выкрутился своими силами. Это взбодрило его.

И тут он обратил внимание, что снова стало светло. Луна осветила всю скалу, и, повернув голову, он смог увидеть в нескольких метрах от себя шероховатую поверхность крепостной стены.

«Только сейчас никаких камней по голове, — просил он. — Придержи их для себя, дорогая крепость, ты в них нуждаешься больше меня».

Мысли вернулись назад, пока он лез.

Человек в панцире. Кто же он?

Неприятное, ползучее чувство пробежало по позвоночнику Ветле.

Желтые глаза.

Человек Тенгеля Злого.

Один из нас?

Но ведь никого нет!

Нет, есть один!

Луна бросала холодные бледно-голубые лучи света.

Эрлинг Скогсруд. Злой Эрлинг, который так ужасно изменился, что никто не хотел говорить о нем.

Помещенный в больницу для душевнобольных.

Но видимо он совсем не был болен. Отмечен проклятием.

Сбежал из больницы и отправился в Европу.

Пал в боях на войне.

Но это лишь слухи!

Если он не погиб, то что с ним случилось?

Было ли это догадкой, интуицией или воздействием посторонних сил, Ветле не знал, но он почувствовал, что абсолютно прав.

Человек в панцире — Эрлинг Скогсруд.

Когда он это понял, на него снизошло необыкновенное спокойствие, словно доброжелательные помощники его попытались передать ему эти сведения. И им это удалось.

* * *

«Я сделал это, — гордо думало чудовище. — Я убил людей!»

Ответ, пришедший от его великого повелителя, мог быть охарактеризован как не слишком приятное фырканье.

«Они стреляли в меня, — продолжало презрительно думать чудовище. — Но в моем одеянии я неуязвим».

«Я знаю, ибо сам сделал тебя таким. — недовольно ответил Тенгель Злой. — Но ты до сих пор не забрал ноты».

«Нет, но путь в замок открыт, великий мастер. Благодаря мне!»

«Мальчишка жив. Я чувствую это. Он ближе тебя к цели».

«Он? — хрюкнув в бешенстве подумало чудовище. — я…»

«Стой, стой! Умерь свой пыл! Сейчас иди в замок! Ты неуязвим, как сам сказал. Ибо я пожелал создать тебя таким. Береги только глаза! Они — твое единственное слабое место. Блестящие глаза Людей Льда».

«Я зажмурю их», — заверило чудовище больше пылко, чем взвешено. Ветле довольно точно подумал, что это существо не обладает особым разумом.

«Иди!» — раздраженно закончил беседу Тенгель Злой, недовольный своим помощником.

Существо, когда-то бывшее Эрлингом Скогсрудом, тут же послушалось.

* * *

Эрлинг Скогсруд, думал Ветле. Вот, оказывается, почему предки не могут справиться с человеком в броне! Он сам из рода Людей Льда.

Отмеченный проклятием, и кроме того, в высочайшей степени подверженный влиянию Тенгеля Злого. Один из тех, кто действительно находится на службе ужасного основателя рода.

Духи могут только попытаться повлиять или противодействовать тем из рода, кто отмечен проклятием. Но с проклятым, так сильно зараженным проклятием, они ничего не могут сделать. Он без звука подчиняется Тенгелю Злому.

Как Ульвар, которого Черные ангелы так и не смогли наставить на путь истинный.

Мысли Ветле пошли дальше.

Еще один отмеченный проклятием в поколении Бенедикты. Но Бенедикта — хороший человек, ее скорее можно называть избранной, а не отмеченной проклятием, даже если она и не была избрана для какого-либо великого подвига.