Спальня королевы

Сильви встретилась с Франсуа на следующий день после приезда в королевский дворец.

Как и накануне, Анна Австрийская собрала придворных в своих парадных покоях. Погода по-прежнему оставалась плохой, но так как король вернулся к себе, дам было больше, чем накануне, и многих сопровождали кавалеры.

Главной темой разговоров стал «Сид». Многие уже видели спектакль и превозносили его до небес.

– Это просто чудо, ничего подобного я больше не видела, – заявила принцесса де Гемене. Эта дама, несмотря на свои сорок пять лет, жила бурной любовной жизнью. – Никогда еще на подмостках не представляли такого благородства чувств. Я сотню раз почувствовала, что сейчас умру от нежности и восхищения.

– Маркизу де Рамбуйе видели вчера в театре вместе с дочерью и всей ее компанией, – подлил масла в огонь старый герцог де Бельгард. В семьдесят пять лет он все еще был влюблен в королеву. – И сегодня в Голубом салоне Екатерины де Рамбуйе, этой королевы «жеманниц», все только и говорят о «Сиде»!

– Только не господин де Скюдери! – оборвала его принцесса Конти. – Он считает, что пьеса плохо написана, у нее никуда не годный сюжет, да и стихи хромают. Вчера, выходя из театра в Марэ, он вещал, что отправит в Академию свои замечания! Маркиза де Рамбуйе была возмущена и потрясена. Она заявила, что он ничего не понимает и что она никогда не предполагала, что у господина де Скюдери настолько отсутствует вкус. Бедняга чуть не плакал. Тем более что его сестра мадемуазель де Скюдери полностью разделила точку зрения маркизы. Но он хорошо держался. С его точки зрения, пьеса не стоит и ломаного гроша!

Принцесса де Гемене рассмеялась:

– Отличный фарс! Бедняга Скюдери, несомненно, понимает, что его произведениям такой успех не угрожает, вот он и злится. Но этот господин особенно боится тех туч, что могут надвинуться со стороны кардинальского дворца! Его высокопреосвященство пишет и сам. И ему вряд ли понравится такой триумф человека, которого он пригласил принять участие в создании собственных пьес.

– Но, сударыня, – запротестовала госпожа мадам де Комбале, прелестная вдовушка, племянница Ришелье. Поговаривали, что она была для него даже больше, чем просто родственницей. – Его высокопреосвященство слишком хорошо разбирается в литературе и уважает писателей, чтобы не склониться перед таким талантом, который, кстати, признает и всеобщая молва. Знать, буржуа и простой народ – все спешат в театр в Марэ и выходят оттуда ошеломленные.

– Заметно, сударыня, что вы очень близки кардиналу. Но привязанность позволяет не замечать некоторых слабостей... Они есть у всех великих людей.

Тут вмешалась королева:

– Дамы, дамы! Не стоит так поддаваться страстям. У меня есть причины верить мадам де Комбале. Именно кардинал сообщил королю, когда тот был в Сен-Жермен, насколько хороша эта пьеса, и посоветовал пригласить актеров во дворец, чтобы мы могли ее увидеть. Это доказывает, что его высокопреосвященство удовлетворен, – лениво закончила она.

– Или что он умен, – парировала принцесса де Гемене. – Очень трудно идти против мнения всего Парижа. Хотя у него была возможность сослаться на то, что пьеса восхваляет героя-испанца, а мы без конца воюем с Испанией...

– Мой дядя никогда не смешивает искусство с политикой. К тому же с некоторых пор Испания вошла в моду, верно? Плащи, прически, шляпы, романсы, павана и другие танцы. Французам нравится, когда Испания нас вдохновляет. И это естественно, потому что это родина нашей любимой королевы, – закончила мадам де Комбале и присела в реверансе. Но ее величество не была рада ни поклону, ни неискренней тираде. Она едва заметно пожала плечами и знаком подозвала к себе Сильви:

– Мне все это станет нравиться только тогда, когда между нашими странами наступит мир. А пока королеве Франции хочется послушать французские песни. И мадемуазель де Лиль, совсем недавно принятая в число моих фрейлин, споет нам сейчас одну из них...

– Аккомпанируя себе на гитаре, если я не ошибаюсь, – сказала мадам де Комбале, которой явно хотелось оставить за собой последнее слово.

– А почему бы и нет? Мадемуазель де Лиль поет, как ангел, и мило играет на этом инструменте. Это в своем роде символ! То самое согласие, которого так жаждем и его величество король, и я. Садитесь, дитя мое, – добавила королева, указывая на подушку возле ее ног. – Что вы нам споете?

– То, что понравится вашему величеству, – негромко ответила Сильви, настраивая гитару.