Третий глаз — алмаз

— Молодец, — похвалила я Галю, — раньше средний медицинский персонал называли «сестра милосердия», вот ты и продемонстрировала доброе сердце.

Девушка улыбнулась.

— Да уж! Тут такой народ! А Лукашина вам кто?

— Коллега.

— Ну тогда еще ничего, — по-старушечьи подперла щеку кулаком Галя. — Хотите совет? Если вам плохо станет, куда угодно ложитесь, только не сюда!

— Плохая клиника?

Галя оглянулась на дверь и зашептала:

— Бардак! Хирурги хорошие, и реанимация ничего, да только потом человека на этаж спускают, а там! В воскресенье Федор Семенович выпивши на смену пришел, перепутал больных, Сергеева и Семенова, назначил им лекарства. Сергееву — семеновские и наоборот, хорошо, Аська заметила! А ваша Лукашина? Ее ваще в коридоре оставили, потому что Родион Ильич с Мариной слишком заняты были. Ой, да чего там! Значит, вещи не возьмете? Меня ругать будут, что не отдала!

Я вытащила из сумки визитку.

— Здесь мои телефоны. Если в течение двух дней никто из друзей или родственников Лукашиной не объявится, позвони мне.

— Хорошо, — закивала Галя.

— На теле Светланы, когда ты ее раздела, не было синяков, ссадин, ушибов, ранений?

— Не-а, — замотала головой медсестра.

— Точно?

— Стопудово, — заверила девушка. — Ничего особенного.

— И Лукашина ничего не говорила?

— Ни слова, да ей так плохо было! Не до разговоров, когда трупом лежишь, — ответила Галина.

Номер Барсуковой я набрала сразу после разговора с Галей, но Тельма Генриховна не торопилась снять трубку: может, ушла на работу, может, еще куда. Я сунула телефон в карман, потом снова вытащила его и соединилась со справочной. Через пару минут у меня уже был адрес фирмы «Хитохлеб», изготовившей пиццу «Четыре сыра». Предприятие находилось совсем недалеко от дома Лукашиной, в самом начале микрорайона.

Пиццерия занимала часть первого этажа длинного блочного дома. Официанток не было, следовало самим взять поднос, отстоять очередь в кассу, заплатить деньги, получить у кассира еду, а потом бродить по залу, выискивая пустой столик. Недостаток обслуживания искупали демократичные цены, поэтому тут клубились студенты, школьники и не особо богатые бюджетники, решившие перекусить в середине дня.

Я честно отстояла очередь и получила от кассирши вымученную улыбку с традиционным вопросом:

— Чего желаете?

Я глянула на ее бейджик.

— Катя, посмотрите на чек, пожалуйста.

Девушка в форменной курточке моргнула, взяла чек и воскликнула:

— Ну?

— Не можете сказать, кто его выбивал?

— Пятая касса.

— А где она?

— Рядом! — буркнула Катя.

— Но там никого нет!

— Верно! Заказывайте.

— Мне нужно поговорить с той кассиршей, которая оформляла заказ!

Катя обернулась и заорала, как раненый слон:

— Леня!!!

Из глубины пиццерии вышел юноша в костюме и сорочке с галстуком.

— Проблемы? — хорошо поставленным баритоном осведомился он.

— Вот главный менеджер разберется, — избавилась от меня кассирша.

— Если не хотите покупать, отойдите, — возмутилась девчонка за моей спиной.

Леонид поманил меня пальцем.

— Давайте отойдем в сторонку. Не волнуйтесь, мы решим любую проблему в течение пяти минут.

Я покорно пошла в конец длинного прилавка, заставленного кассовыми аппаратами. Насчет решения любых проблем Леонид слегка погорячился. Что, если посетительница потребует вставить новые зубы взамен больных старых?

Глава 12

— Слушаю внимательно, — юноша расплылся в улыбке.

— Это чек из вашей пиццерии? — спросила я.

Леня внимательно изучил бумажку.

— Несомненно, — наконец подтвердил он, — а в чем дело?

— Он был прикреплен к коробке пиццы…

— Вас обсчитали? Немедленно уволим виноватого, — перебил меня Леонид. — Поверьте, перед началом каждой смены я твержу попугаем: «Будьте аккуратны с деньгами». Но, увы, встречаются безответственные, глупые…

— Вы меня не поняли, я не собираюсь предъявлять никаких претензий, — остановила я менеджера, — мне нужно лишь установить личность человека, который в пять вечера купил здесь пиццу!

Леонид поднял брови.

— Полковник Васильева, — лихо представилась я, — Московский уголовный розыск.

— Вау, — пролепетал парень, — идите сюда!

Быстрым движением Леонид поднял часть прилавка и предложил:

— Лучше в кабинете пожужжим, в зале шумно, ничего не слышно.