Третий глаз — алмаз

— Жё мапель Алекс, жё сюи маляд!

Мало кто из франкоговорящих людей может понять пассаж, произнесенный с невероятным акцентом, поэтому даю точный перевод.

— Меня зовут Алекс, я болен.

Первую фразу можно считать собственным представлением, а вот откуда взялась вторая? Я теряюсь в догадках.

Жорж же, хитро улыбаясь, отвечает по-русски:

— Дружьба! Моськва! Ура!

Сами понимаете, с таким словарным запасом далеко не уедешь, но мужчины расчудесно ведут диалог. Один раз Жорж гостил у нас в Ложкине, Александр Михайлович приехал домой с работы, увидел приятеля в столовой и завел:

— Мерси, мерси.

Вообще-то следовало сказать: «Бонжур», — толстяк перепутал слова, но Жорж не смутился.

— Дружьба, — ответил он.

Дегтярев открыл портфель, вынул какие-то бумаги, потом несколько снимков и продемонстрировал их коллеге.

— О! — сказал полковник.

— Ау! — протянул Жорж.

Дегтярев ткнул пальцем в бумагу.

— А?

— О! Е! — прозвучало в ответ. — И?

— Не, — протянул толстяк.

— Иа, — закивал Перье.

— Не, — помотал головой полковник.

— Иес, йес.

— Ноу!

— О!

— Е!

— Ау!

Я смотрела на парочку, еле сдерживая смех, в конце концов Дегтярев хлопнул Жоржа по плечу.

— Супер!

— Уи, мон ами! — обрадовался Перье.

Дегтярев сложил бумаги.

— Поговорили? — не утерпела я. — Хорошо пообщались?

Александр Михайлович кивнул:

— Перье умнейший человек, он видит мельчайшие детали и сейчас подсказал мне тонкий ход! Как я сам не додумался! Жорж! Дринк-дринк? Чай?

— Иес, — кивнул Перье, и парочка удалилась.

Вот и объясните мне теперь, как они договариваются? Похоже, комиссар с полковником изобрели собственный язык, помесь суржика и азбуки глухонемых. Но меня унесло в сторону, вернемся к мерзким червякам. Жорж прислал коробку с червями и объяснил: беспозвоночных надо держать в аквариуме, кормить небольшими кусочками сырого мяса, тогда они начнут плодиться, и Дегтярев потом поймает на супернаживку кита в реке Истра, тигровую акулу, голубого мерлана и гигантского тунца.

Понимая, что появление червей, пусть даже и из Парижа, будет воспринято членами семьи без особой радости, Дегтярев втихаря купил аквариум, тайком втащил его в дом и поселил беспозвоночных у себя в ванной. Наутро из санузла потек малоприятный запах. Александр Михайлович призадумался, а потом перетащил червей в банный комплекс. Мы практически не пользуемся сауной, а уж заглядывать в небольшую комнатку за ней, где хранятся всякие грабли-лопаты, мешки с семенами и прочая радость садовника Ивана, никому в голову не придет. Дегтярев ежедневно навещал своих «деток», кормил их, радовался бурному росту подопечных, точил крючки на кашалота, а сегодня обнаружил совершенно пустой аквариум…

Как только Дегтярев сказал, что червей съела я, Зайка бросилась ко мне.

— Боже! Немедленно едем в больницу на промывание желудка!

— Не стоит нервничать, — попыталась урезонить Ольгу Маня, — черви белковая пища, во многих странах они считаются деликатесом!

Я стряхнула с себя оцепенение.

— Амара!!!

— Что, хозяйка, то есть босс! Вернее… э… женщина-босс! Боссиха! — отрапортовал домработник.

— Немедленно отвечай!

— Йес, боссиха!

— Правду!

— Да, боссиха!

— Прекрати идиотничать! — затопала я ногами. — Нет слова «боссиха»! Я — Даша! Усек?

— Да, босс… э… ну… да! — замямлил Амара.

— Я съела червяков?

— Нет, хозяйка!

— Зачем ты сказал полковнику эту глупость?

— Я не говорил, хозяйка!

— Вот врун! — возмутился Дегтярев. — Я отлично слышал: «Хозяйка их съела».

— Нет, босс! Простите, босс! Не расслышали, босс! — стал кланяться Амара. — Она по-другому выразилась: «Их надо съесть».

— Здорово! — засверкал глазами толстяк.

— Не знал, что ты, мать, столь кровожадна! — с абсолютно серьезным лицом заметил Аркадий.

— Я понятия не имела о червях! — завопила я, ощущая, как взгляд Дегтярева прожигает дырку в моем виске. — Как я могла приказать такое! У Амары в голове вместо мозгов солома!

— Нет, хозяйка, — возразил парень, — вы четко сказали: «Птицам надо есть!»

— Верно, я попросила тебя сходить в баню, в кладовку, и взять там корм! Да, я сказала «их надо съесть», имея в виду семечки с истекшим сроком годности, — согласилась я.

— Вы ни словом не обмолвились про семена! — уперся Амара. — А я увидел червей.