Кровавая месса

«Куда-то» означало для Питу Сен-Мало. Лауре вполне могло прийти в голову вернуться в город.

– Мне кажется, они вместе уехали. Жоэль наконец вымылся, побрился и оделся по-человечески. Они взяли вещи, и он отдал мне ключи, как делал всегда. Да прочтите же письмо! Возможно, вы узнаете больше...

Нанон передала ему просто сложенный, незапечатанный листок бумаги. Ей всегда безгранично доверяли, и она никогда не читала чужие записки. Да и читать там наверняка было особенно нечего.

«Простите меня за то, что мы вас не дождались, – писала Лаура. – У нас с Жуаном есть одно дело. Прошу вас, будьте нам другом и не ищите нас. Возвращайтесь в Париж. Когда-нибудь мы тоже туда вернемся, не сомневайтесь в этом...»

С усталым вздохом Питу сложил письмо.

– Нетрудно догадаться, куда они отправились. Они брали повозку?

– Нет, они пошли пешком. Вон туда. – Нанон махнула рукой в сторону Сен-Мало.

– Ну конечно! Четыре лье, это пустяки... – пробормотал Питу, вспоминая, в какой рекордный срок они с Лаурой в свое время проделали путь от замка Анс до Пон-де-Сомвель. Лжеамериканка оказалась достаточно выносливой, несмотря на хрупкую внешность.

Вертя в пальцах письмо, словно пытаясь добыть из него еще хоть каплю информации, Питу почувствовал отчаяние. Возможно, только в эту минуту он понял, что любит Лауру. До сих пор ему казалось, что он относится к ней всего лишь по-дружески заботливо и что именно такими видятся их отношения окружающим. Анж заново пережил ту тревогу, которая терзала его сердце, пока Лаура была в руках у пруссаков, только на этот раз к ней примешивалась ревность. Лаура уехала с Жуаном! А Питу отлично знал о тех чувствах, которые Жуану внушала супруга маркиза де Понталека. Понятно, почему они не стали дожидаться его. Жуан и Лаура понимали, что Питу будет против любых их планов, которые они захотят осуществить в Сен-Мало или где-то еще. Итак, Лаура отвергла его защиту, его поддержку, и все ради того, чтобы пуститься в бессмысленную авантюру, да еще в сопровождении однорукого инвалида!

Нанон Генек поглядывала на своего ночного гостя поверх очков, но молчала, догадываясь, о чем он думает. Наконец Анж повернулся к ней:

– Не могли бы вы вернуть мне мою форму? Если позволите, я хотел бы переодеться...

Женщина принесла молодому человеку форму и указала на закуток, где Питу мог переодеться. Сама же она помешала угли под котелком с супом, который она приготовила еще накануне, достала ржаные лепешки, сало, поставила на стол тарелку и положила ложку.

– Четыре лье есть четыре лье! – заметила Нанон, когда Питу вернулся. – Вам лучше подкрепиться перед дорогой. Вы ведь собираетесь присоединиться к ним, правда?

– Нет. Она мне запретила. И все-таки мне придется отправиться в Сен-Мало – там я сяду в почтовую карету до Ренна, а оттуда поеду в Париж.

– Вы хотите ехать дилижансом? Но они ходят не каждый день...

– Что ж, подожду, – нахмурившись, ответил Питу.

Внутренне он страшился этого ожидания и надеялся на него, поскольку на самом деле не знал, что ему следует предпринять.

Однако ждать журналисту не пришлось. Оказавшись в Сен-Мало, он выяснил, что дилижанс отправляется из Ренна на другой день. Так что до почтовой кареты, чтобы добраться до Ренна, ему оставалось всего два часа. Питу посидел в таверне на почтовой станции, прислушиваясь к обрывкам разговоров: ему пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не пуститься бродить вокруг особняка Лодренов. Он даже не позволил себе задать ни единого вопроса приветливой служанке, которую явно покорили его голубые глаза и печальный вид. Питу казалось, что Лаура Адамс, забыв о тех, кто ее любит, предпочла вновь стать Анной-Лаурой де Понталек... Ну что ж, ведь у него нет никакого права вмешиваться в ее жизнь.

На грани отчаяния Анж Питу сел в почтовую карету, а несколько часов спустя уже устраивался рядом с кучером дилижанса, который должен был через неделю привезти его в Париж. Питу предпочел бы более быстрый способ передвижения, лишь бы все эти бесчисленные остановки в пути не напоминали ему о Лауре. Но даже если не считать того, что путешествующий в одиночестве солдат Национальной гвардии наверняка вызвал бы подозрение, у него просто не было денег на такое дорогое удовольствие. В момент расставания они с Лаурой разделили пополам сумму, выделенную им де Бацем, и от этих денег у Питу осталось немного...

Глава II

Тревоги гражданина Лепитра

Усевшись в глубокое кресло у камина в своей прелестной овальной гостиной, Мари Гранмезон следила за игрой пламени над краснеющими углями. Впервые за несколько недель она чувствовала себя спокойной, ее больше не мучили тревожные мысли, лишая сна и аппетита. Ее возлюбленный Жан был снова с нею! Но, благодарение господу, теперь ей нечего больше бояться – во всяком случае, на какое-то время. И этим временем Мари Гранмезон хотела насладиться сполна, понимая, что передышка не продлится долго: ведь ее возлюбленный не из тех, кто выходит из борьбы до ее окончания. Скоро или даже очень скоро де Бац снова уедет, и Мари останется наедине со своими страхами и тревогами...