Компот из запретного плода

– Бедный, голодный песик, – запричитала Инна Сергеевна, – он кушать хочет!

Я онемела от возмущения. Да Бандик ест от пуза! Просто сегодня в связи с возросшей сексуальностью его лишили завтрака.

– Авву кормить! – заверещала Лялечка.

– Несчастное животное, – пробормотала Аня, бросая питу новую булку.

Потом няня с осуждением взглянула на меня и добавила:

– Встречаются же такие люди, заведут животное, а жрать не дают.

Новая плюшка упала в воду и была незамедлительно проглочена питом, нагло внедрившимся в стаю разгневанных уток. Я наконец обрела дар речи:

– Банди, домой!

Но пес упорно изображал из себя селезня, у Бандюши на морде прочно поселилось выражение счастья. Во-первых, он обожает купаться, во-вторых, булочки достаются ему лишь по праздникам, не из-за нашей жадности, а по соображениям здоровья, печеные изделия – не лучшая еда для собак. А еще Бандюша, как все питы, малочувствителен, ему что холодная вода, что теплая, разницы нет, не понимает, дурачок, что может заполучить воспаление легких!

– Немедленно вылезай! – заорала я.

– Вот бедняжечка, – причитала Аня, швыряя в воду сдобу.

– Перестаньте его кормить! – возмутилась я.

– Экая вы злая, – покачала головой девушка, – раз уж еле живое от голода создание решилось на отчаянный шаг, то пусть уж наестся от души.

– Он вполне сыт!

– Оно и видно, – хмыкнула Аня, – за жрачкой в ледяную воду полез.

Полюбоваться на невиданное зрелище явились детки, покормить заморыша, плавающего в стае уток, захотели все. Несмотря на мои протесты, в озеро полетели харчи: бутерброды с колбаской, творожный сырок, мятные леденцы, сухарики. Малыши щедро делились припасами, жалея умирающую от истощения псинку.

Бандюша, офигевший от счастья, на лету ловил подачки; каждый раз, когда он щелкал зубами, кто-то из взрослых вздыхал: «Бедняжка!» – или: «Вот беда, как ему кушать хочется!»

Большего унижения я в своей жизни не испытывала, к тому же основная масса гуляющих была из наших, из ложкинских, представляю, что они расскажут дома о происшествии.

Наконец продуктовый дождь иссяк, Банди вылез на берег и начал трястись, мелкие брызги полетели в разные стороны, дети взвизгнули и кинулись врассыпную. Я ухватила пита за ошейник, быстро пристегнула поводок и велела:

– А ну, пошел домой!

Бандюша облизнулся и покосился на малышню, я пнула его в гладкий зад:

– Шевелись, пакостник.

– Тетя бьет авву, – с возмущением заголосила Лялечка.

Послышался неодобрительный шепоток Ани:

– Да уж! Кое-кому не следует заводить животных.

Объяснить глупой девице, что пит даже не ощутил пинка? Сказать про сексуальную озабоченность? Но с какой стати мне оправдываться перед незнакомкой!

Я дернула поводок:

– Банди! Шагом марш! Домой!

Пес понесся вперед и взял слишком высокий темп, а хозяйка не успела вписаться в поворот. Левая нога зацепилась за правую, тело покачнулось и шлепнулось в сугроб.

Когда я, дрожа от холода, встала на ноги, то обнаружила, что держу в руках один поводок с болтающимся ошейником. Получив слишком много запретных калорий, Банди опьянел, сумел непостижимым образом выскользнуть из кожаного «ожерелья» и сейчас уже, наверное, греет бока у камина.

Чувствуя, как озноб пробирается от ног к спине, я пошла по дорожке.

– Молодец собачка, – догнал меня визгливый голосок Ани, – правильно поступила! Таких хозяев учить надо!

Дома я от души отругала Бандюшу и, пообещав оставить нахала на неделю без ужина, пошла переодеваться. Не успели ноги переступить порог спальни, как до уха долетел сердитый писк мобильного, на том конце провода оказалась злая, словно мегера, Зайка.

– Почему не отвечаешь? – накинулась она на меня.

– Извини, ходила с Банди гулять, оставила дома сотовый, представляешь, пит…

– Мадлен Кудо и Вадим – обманщики, – перебила меня Ольга. – Нет! Ужасно! Их мобильный выключен, и вообще, он был куплен недавно и другим человеком, тариф копеечный. В Институте геронтологии о них и не слышали! Книга, которую они рекламировали, была выпущена издательством «Момо» за счет авторов! Их имена Марина и Дмитрий Кудовы, они муж и жена, родились в одном, тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году! Восемь лет назад были осуждены за мошенничество! Катастрофа!

– Спокойствие, – попыталась я урезонить Зайку, – только спокойствие.

– Хорошо тебе говорить! Привела в наш дом воров!