Женщина с берега

Она была на работе в своей воскресной блузе. Что же ей теперь надеть?

Он зайдет к ней домой. Что скажут соседи? Они просто прилипнут к окнам, они будут наблюдать за ней через дверные щели…

— Спасибо, — с трудом выдавила она из себя. — Как я уже сказала, я сделала кое-какие наблюдения.

— Прекрасно. И какие же?

— Прежде всего я написала двум людям, которые могут дать кое-какие пояснения…

Он удовлетворенно кивнул, ожидая продолжения.

— И я узнала имя Нордладе.

— Откуда происходит это имя? — с явным интересом спросил он. — Из Трондхейма?

— Нет, но один человек сказал мне, что так называется имение где-то в Гаульдалене.

Андре задумался.

— Если отсюда ехать в Швецию… — сказал он, — то придется ехать через Гаульдален?

— Все зависит от того, куда именно в Швеции человеку нужно.

— В Эльвдален… Подумав, Нетта сказал:

— Эльвдален находится в Даларне, не так ли?

— Да, это так.

— Тогда нужно ехать через Гаульдален. Но я не уверена, что дороги там хорошие. Вы напали на какой-то след?

— На верный след! Это как раз та рукопись, о которой я говорил. Но плохо, что у меня нет денег на бензин и ночлег для предстоящей поездки. Так что ее придется отложить до следующего раза. А жаль, ведь теперь я так близко и…

— Вы можете одолжить деньги у меня, — тут же предложила она.

Он строго взглянул на нее.

— Даже и не думайте об этом! — сказал он.

— Но почему нет? Вы заразили меня вашей охотой на родственников! У меня есть сбережения. Они предназначены прежде всего на приличные похороны. Но в данный момент я не собираюсь умирать, — с несколько нервозным смехом добавила она.

— Нет, помилуй Боже, вам еще жить много лет!

И Андре с жалостью подумал о том, как много одиноких людей при жизни во всем отказывают себе, чтобы их потом достойно похоронили. Но он мог их понять, потому что он видел, что представляют собой похороны, устроенные на средства официальных властей — похороны бедняков. Это было жалкое, печальное, унизительное мероприятие.

Она выжидающе смотрела на него. В ее взгляде он видел стремление помочь ближнему, быть чем-то полезной для других. Он не мог лишить ее такой радости.

— Хорошо, мне придется согласиться, — торопливо улыбнулся он, и она просияла, пообещав уладить все в банке по дороге домой.

Андре сказал ей свое имя и домашний адрес. Когда, наконец, все было обговорено, он сообщил ей:

— Я тоже узнал, как зовут дочь Петры.

— Значит, Вы были в детском приюте? Вы видели ее?

— Нет, там ее больше нет. К сожалению оказалось, что она…

Понизив голос до шепота, он закончил свою мысль:

— … что она шляется по улицам.

— Ах, какая жалость!

Ее сочувствие было для него утешением.

— Мне нужно найти ее и сказать ей, что она моя родственница, — продолжал он. — И попытаться как-то исправить ее жизнь, если это еще возможно.

— Это было бы прекрасно. Значит, вы уверены в том, что она ваша родственница?

— Я совершенно убежден в этом. И я должен попытаться отыскать других своих родственников, если только они есть — для нашего рода это имеет большое значение — но в данный момент именно она интересна мне больше других.

— Как ее зовут? — тихо спросила Нетта, и в голосе ее слышалась симпатия к молодой падшей девушке.

— Мали. Думаю, фамилия ее Кнудсен, по отцу Петры… А что?

Нетта удивленно посмотрела на него.

— Мали? Какое необычное имя! Тем более — Мали Кнудсен! Но в таком случае мне кажется, что я знаю ее. Ее часто забирают в полицию.

— Могу себе представить! Она, вероятно, просто потаскушка!

В голосе Нетты послышался смех, когда она сказала:

— Она любит погулять, но в несколько ином плане, чем вы думаете. Мали Кнудсен бродит по улицам, но она не ночная бабочка, а как раз наоборот!

— Ничего не понимаю!

Приблизив к нему свое лицо, Нетта прошептала ему на ухо, задорно сверкая глазами:

— Она отдает предпочтение женщинам. Эмансипация — ее идеал.

— О, Господи, — вырвалось у Андре.

Такие, как она, отчаянно боролись за избирательное право для женщин и нередко использовали весьма крутые меры для того, чтобы их услышали. Что-то подсказывало ему, что с юной Мали общаться будет нелегко.