Женщина с берега

Его слова задели Нетту за живое: непосвященной была она, тогда как Мали была своей.

Одиночество окутывало ее, словно туман. Ей пора было уже привыкнуть к нему. Но в последние дни она ощущала его особенно болезненно.

Этот чудесный вечер подходил к концу. И она сама прервала их встречу, сказав, что Андре предстоит длительная поездка и что поэтому ему нужно отдохнуть. Хотя она могла бы всю ночь просидеть с ним в ресторане или в салоне отеля, куда они вернулись после обеда.

Но сказочный вечер прошел. Андре, разумеется, подвез ее домой, пожал ей руку и поблагодарил за приятную встречу.

Нетта совершенно не помнила, о чем они говорили, она пребывала в экзальтированном состоянии, и все мысли ее разбежались в разные стороны.

Когда он уехал, она, все еще мечтая о чем-то, поднялась по лестнице наверх. Вынула ключ, стала искать в темноте замочную скважину, улыбаясь чему-то. На лестничной клетке было необычно темно. Наверняка перегорела электрическая лампочка.

Наконец ей удалось открыть дверь. И тут она краем глаза заметила какое-то движение.

Кто-то проскользнул мимо?

Ход ее мыслей прервала вспышка света, мгновенно сменившаяся тьмой.

Кто-то втащил Нетту в ее же квартиру и оставил лежать за дверью. Ключ у нее забрали и заперли дверь снаружи.

Потом кто-то быстро спустился по лестнице.

Выйдя в восемь часов утра на улицу, Андре увидел Мали. Чистая, аккуратная, причесанная, одетая в голубое платье с цветочками, она перебросила через руку дорожный жакет. Выглядела Мали бесподобно свежей и юной! И настырной. Упрямство, обретенное ею в борьбе с окружающим обществом, невозможно было смыть с помощью воды и мыла.

— Привет, — сказала она со смущенной улыбкой.

— Привет, весенний цветочек, — с улыбкой произнес Андре. — Ну? Ты хорошо выспалась?

— Разве может мое привыкшее к суровым жизненным условиям тело заснуть на мягкой, декадентской перине? Я то и дело вскакивала, словно петух в курятнике.

Это сравнение показалось Андре весьма странным, но такова была Мали.

— Как прошел обед? — спросила она своим хрипловатым голосом.

— Это был очень приятный вечер, — ответил он. — Нетта Микальсруд действительно очень симпатична.

— Единственное человеческое существо во всем этом продажном коммунальном хозяйстве, — сухо заметила Мали и, внезапно остановившись, воскликнула: — Неужели это и есть твой автомобиль?

Автомобиль был только что вымыт. Подрабатывающий в отеле мальчишка целый день провозился с ним.

— Он самый, — ответил Андре, нисколько не пытаясь скрыть свою гордость. — Этот автомобиль принадлежит мне и отцу. Мы с ним совладельцы: мне принадлежит верхняя часть, а ему — нижняя.

— Но ведь нижняя часть в автомобиле тоже важна, — рассеянно ответила Мали, не замечая, что он шутит, поскольку все ее внимание привлекала теперь машина. — Знаешь, мне хотелось бы принадлежать к вашему роду!

— А ты и принадлежишь. Но мы вовсе не миллионеры.

Она сурово посмотрела на него.

— Мне нет никакого дела до денег! Как залезть в эту машину?

Он усадил ее на переднее сиденье.

— О Боже мой! — восхищенно шептала Мали. — Как удобно, какой вид! Весь мир у моих ног!

И она громко завопила от радости, разбудив при этом весь отель.

Андре включил мотор и они тронулись с места.

На поворотах Мали залихватски посвистывала.

— Сначала нам нужно заехать в контору Нетты, — стараясь перекричать этот индейский свист, сообщил Андре. — Мне нужно взять у нее кое-какие бумаги.

Но Нетты в конторе не оказалось. Никто не знал причину ее отсутствия. За все время работы фрекен Микальсруд отсутствовала два дня, когда хоронила свою мать.

— Она много выпила вчера? — сурово спросила Мали, когда они спускались по лестнице.

— Нет, Нетта почти ничего не пила.

— Значит, она еще спит.

— Я не думаю, что она из тех, кто может проспать.

— Но она и не из тех, кто привык посещать рестораны, — сказала Мали. — Это слишком утомило ее. Тебе нужно взять бумаги?

Андре вдруг стало не по себе.

— Вообще-то я уже знаю содержание этих бумаг, — сказал он. — Кстати, они принадлежат тебе, так же, как и медальон твоей матери. Нет, бумаги мне в данный момент не нужны. Но…