– Там стояли в углу такие железные палки, уж и не знаю зачем! Лара схватила одну из них и опустила Илюшину на голову. Ужас!
– Дальше.
– Ударила она и замерла.
– Дальше.
– Я выскочила из укрытия, схватила дочь, и мы убежали. Нам повезло, вечер был холодный, ветреный, во дворе никого, нас никто не видел.
– Но милиция посчитала случай ограблением!
– Да, да, – лихорадочно закивала Елена Сергеевна, – это я придумала! Вытащила у него из кармана кошелек…
– Вы не растерялись!
– Надо было спасать дочь! Понимаете? Я не хотела, чтобы Ларочку посадили в тюрьму! Ужасно! Я мать зэчки! Позор!
– Куда вы дели орудие убийства?
– Вы о чем?
– Железную палку, которой стукнули Анатолия. Где она?
– Где? – ошарашенно переспросила Елена Сергеевна. – Не знаю.
– Вы ее унесли с собой?
– Нет, конечно! Это ужасно! Тащить окровавленный тяжелый прут, он пачкал руки ржавчиной.
Я уставилась на старуху, затем тихо сказала:
– Следственная бригада осмотрела место происшествия и забрала орудие убийства.
– Куда? Зачем? – начала дергаться старуха.
– На палке остались отпечатки пальцев, может быть, нити с одежды убийцы, ее волосы. Если преступника найдут, то следователь сравнит…
– Прошло двадцать лет, – перебила меня старуха, – прут давно выбросили!
Если честно, я не знаю, в течение какого времени хранят улики по делу, которое превратилось в висяк, но ведь и старуха понятия не имеет о заведенном порядке, а в покер выгрывает лишь тот, кто умеет блефовать.
– Ну что вы, – снисходительно улыбнулась я, – у сотрудников МВД даже пылинка не пропадет. Можете быть уверены, все аккуратно уложено в пакеты, пронумеровано и ждет своего часа.
Елена Сергеевна стала сереть.
– Да?
– Да! – твердо ответила я. – Поэтому не врите!
– Я?! – попыталась изобразить негодование старуха.
– Судебная медицина точная наука, – не обращая внимания на дешевый спектакль, продолжала я, – Илюшин был низенький, специалисты, работавшие с трупом, установили, что удар нанес человек, чей рост составлял примерно метр шестьдесят восемь сантиметров. А Лариса значительно выше, она вровень с Медведевым.
– Откуда вы знаете? – прошептала старуха.
– У Михаила в кабинете есть несколько фотографий первой жены, одна из них свадебная, видно, что невеста одного роста с женихом, так?
Елена Сергеевна сцепила руки в замок.
– Не пойму, о чем вы говорите!
– А вот вы, – продолжала я, – невысокая.
– И что?
Я вынула из вазочки салфетку и стала складывать из нее кораблик.
– Помните, мы раньше, когда я приезжала к вам домой, говорили об Илюшине?
– Да, – опасливо кивнула старуха.
– Я все не могла понять, отчего вы с такой легкостью дали мне его адрес? Ну нелогично отправлять меня к человеку, который способен прийти к Михаилу и сообщить тому правду о Ларисе! Только вы «забыли» во время той беседы упомянуть о смерти Анатолия. Вы ничем не рисковали, мертвые неболтливы.
– Просто к слову не пришлось, – попыталась оправдаться Елена Сергеевна, – я ни в чем не виновата, я обожала Лару, обожала Настю, обожаю Мишу и Таню.
– Откуда вы знаете, что прут, которым убили Илюшина, пачкал руки ржавчиной? – резко перебила я Елену Сергеевну. – Вы его держали! Тяжело убить человека, но коктейль «Жадность» придал вам силы, вы не хотели быть бедной, пролететь, как фанера над Москвой.
Елена Сергеевна стала валиться набок, я вскочила, подхватила старуху и велела подбежавшему официанту:
– Не волнуйтесь, ей стало плохо от духоты, помогите донести ее до машины.
Придя в себя, Елена Сергеевна зашептала:
– Где я?
– В моем автомобиле.
– Как я здесь очутилась? Голова болит, – заныла бабка.
– Так откуда вы знаете, что прут пачкал руки ржавчиной? – безжалостно продолжила я прерванную беседу.
– Понятия не имею, – затряслась старуха, – он выглядел грязным, ну и…
– Ладно, – кивнула я, – сама расскажу, как обстояло дело. Думаю, Лариса кинулась на Анатолия, но парень легко скрутил ее и швырнул на пол. Она сильно ударилась и потеряла сознание. Илюшин наклонился над любовницей, и тут вы мигом сообразили, какой шанс сам собой идет вам в руки, схватили стоявший у стены прут и с размаху опустили его на голову Анатолия.
Елена Сергеевна вжалась в спинку сиденья.
– Нет, – обморочно прошептала она, – нет!
Но по выражению ее лица мне стало понятно: все мною сказанное – правда.