Черный Принц

Глупые мысли.

Кэри стянула мокрую рубашку и отерла лицо.

Жалостью она не спасется. И смерть не выход. Следует взять себя в руки. Умыться. Одеться. Расчесать волосы, которые за ночь успели сбиться колтунами. И Кэри, сидя перед зеркалом, мстительно драла их расческой. Эта боль была мимолетна и отвлекала, пусть бы тоже ненадолго, но…

Кэри выбрала простое дорожное платье из шерстяного батиста.

- Леди, вы… - горничная, до того момента благоразумно державшаяся в стороне, подала голос.

- Уезжаю, - Кэри открыла банку с пудрой, купленную скорее из любопытства, нежели по необходимости. Коснулась пуховкой щек, скрывая предательскую красноту, и чихнула. Пудра пахла ландышами, как-то едко, назойливо. - Проследите, чтобы мои вещи упаковали…

- Но…

Странноватая получилась у Кэри улыбка, безумная, как у Сверра…

…Сверр бы понял ее.

- Упаковали, - жестче повторила она, закрывая коробку. - И переслали в город…

Как бы там ни было, но Кэри не собирается играть ту роль, которую для нее отвели.

Третий лишний?

Кэри приняла фетровую шляпку, украшенную тремя фазаньими перышками.

- Вы уезжаете?

- Конечно, - шляпка сидела идеально. - Я уезжаю… не могу же я пропустить и этот сезон?

…кровь кипела. И живое железо откликнулось на зов.

- Леди, это не безопасно!

Вероятно. Кэри только начинала строить порталы… училась… чего ради она училась?

Кристаллы растить, медленно подпитывая силой каменные друзы-инкубаторы, осторожно, боясь пережечь, исказить структуру…

…или вот разбираться в схемах энергетических контуров… зачем?

От порталов хотя бы польза есть.

Контур покачнулся, грозя завалиться, но Кэри поспешно плеснула силой, заставляя распрямиться жесткие узлы. Она слышала, как рвется пространство, и грохот в висках вызывал какое-то мучительное дикое удовольствие.

Энергия уходила быстро. И прежде, чем портал схлопнулся, Кэри поправила шляпку и решительно шагнула в окно… она очень надеялась, что окно открылось именно туда, куда ей было нужно.

В противном случае, пропущенный сезон будет наименьшей из ее проблем.

Глава 7.

Семейный ужин.

Зимняя белизна скатерти. Льдистый блеск стекла. Металл и лен. Холодная композиция из еловых ветвей, украшенных серебряными лентами. Из венка подымаются восковые свечи, и леди Сольвейг одобрительно кивает.

Все идеально.

Почти все.

Место Райдо пустует, и черный стул, придвинутый к столу вплотную, смотрится вызывающе.

А прибор поставили, зная, что не придет, упрямый. И Кейрен, глядя на пустые тарелки, втихую Райдо завидовал. У него самого вряд ли хватит смелости вот так… взгляд отца время от времени останавливался на пустом кресле, и тогда отец хмурился.

Постарел.

И изменился, он и прежде-то не отличался красотой, ныне же погрузнел, оплыл. Щеки его обвисли и наметился второй подбородок, скрывавший и без того короткую шею. И отец то и дело поводил головой, отчего-то влево, подсовывал пальцы под воротничок рубахи, словно тот становился ему тесен.

Вздыхал.

Раздраженно фыркал. И вновь смотрел на пустое кресло.

Матушка точно и не замечала ни его раздражения, ни всеобщего напряженного молчания. Она ведь специально оставила и кресло, и прибор, и… и все еще надеется, что Райдо одумается?

В последнем письме тот спрашивал о родителях, здоровы ли, и само это письмо было живым, насмешливым. Кейрен отнес его матушке, и та, благосклонно кивнув, велела:

- Напиши, что все в порядке… у отца в последнее время сердце пошаливает, доктора утверждают, что ему следует похудеть, но разве он захочет?

Младшенький.

Послушный.

Золотой мальчик, который встречает матушку у дверей Управления, сносит ее визиты и корзинки с пирожками, неизменные букеты цветов, уборку на столе. О нет, матушка не сует нос в его бумаги, она лишь приводит их в порядок. И всякий раз, когда Кейрен намеревается попросить ее не делать так больше, смотрит с нежностью и упреком, отчего Кейрен сам себе кажется чудовищем.

Разве ему так сложно доставить матушке радость?

Не так уж много от него и требуют.

Помолчать.

Улыбнуться. И вести себя прилично.

…отцу, к слову, подали не бифштекс, но судака с вареной фасолью. Он вскинулся было, но мягкая рука леди Сольвейг коснулась его рукава.