Контрольный поцелуй

ГЛАВА 30

План был гениально прост. Переоденусь нищенкой и попробую влезть в этот криминальный бизнес.

Когда бойкая украинка выкатывала из вагона на станции «Аэропорт» инвалидную коляску, Надюша попросила пить. Девушка равнодушно ответила: «Сейчас приедем, и попьешь». Следовательно, они живут где-то недалеко, и начинать плясать надо именно от этой станции.

Около часа дня я уже стояла возле небольшого эскалатора. Наряд был продуман до мельчайших деталей.

Пришлось заехать в подвал, где расположился магазин «Секонд-хенд», и основательно порыться в мешках со старыми шмотками. В результате «раскопок» приобрела непонятное серо-буро-малиновое платье, не прикрывающее колени. Сверху накинула коричневый жилет, с утра похолодало, и он был очень кстати. На ноги натянула гольфы, так чтобы между юбкой и резинками мелькала полоска голой кожи, ступни украсились китайскими матерчатыми тапочками. Вчера от души вымазала их глиной, и к утру, высохнув, новые баретки приобрели замечательный омерзительный вид. Подходящей сумки в подвальчике не нашлось, поэтому в руки пришлось взять пакетик из супермаркета «Рамстор».

Лицо покрыла темным тональным кремом и навела карандашом для бровей жуткие синяки под глазами.

Теперь следовало подумать, что написать на табличке. Отвергнув из суеверия надписи типа «Собираю на похороны дочери» или «Помогите на протез для сына», я решительно нацарапала: «Умер муж, не могу оплатить гроб». В конце концов, супруга у меня нет и не предвидится, так что не навлеку ни на кого несчастье.

Придав лицу подходящее моменту кисло-траурное выражение, заняла позицию и приготовилась ждать.

Подавали мало и неохотно, больше советовали.

«Шла бы работать», – предложила одна женщина.

«Стыдно, молодая, а просит», – сообщила другая.

«Развелось вас, тунеядцев», – заявила третья.

Мужчины проходили молча, иногда швыряя в пакет желтые и белые монетки. Около двух часов напротив устроилась пожилая монашка, толстая, неповоротливая и одышливая. Дышала она с присвистом, похоже, у бедняги астма. В руках у старушки громоздился большой черный ящик, запечатанный огромной красной сургучной печатью. На передней стенке фотография каких-то развалин и листочек: «На восстановление храма Святой Троицы в селе Лыково». Старуха расстелила на полу газету, кряхтя, встала на колени и принялась отбивать земные поклоны, приговаривая:

– Господь с вами, люди добрые, подайте, сколько сможете, на благородное дело ради праздника.

Теперь все проходили мимо меня молча, но и милостыню не подавали, зато в ящик монашки дождем посыпалось подаяние…

И тут появился мальчишка, щуплый, с неприятным, тухлым каким-то взглядом. Оглядев нас с бабкой, он решительно подошел к старухе и, изо всех сил пнув ящик, осведомился:

– Кто тебе разрешил тут промышлять?

Бабулька что-то прошептала, но парень сильно толкнул ее и заорал:

– Тут я хозяин, а не Федор, моя территория, поняла, лабуда убогая!

Монашка попробовала встать, но пацан пихнул ее еще раз именно в тот момент, когда бабушка начала подниматься с колен. Женщина упала, юноша принялся пинать ее ногами. Прохожие текли равнодушно мимо, словно на их глазах избивали не монашку, а кошку. Впрочем, наверное, негодяй, бьющий животное, вызвал бы больше эмоций. Но я терпеть не могу, когда мучают безответных, поэтому подбежала и спросила:

– Ты что делаешь, подонок?

Мальчишка сдул со вспотевшего лобика жидкую прядку волос – умаялся сердешный, избивая бабушку, – и процедил:

– Не лезь, с тобой потом разбираться стану!

А вот это он зря, иногда во мне тоже просыпается зверь. К тому же мальчонка такой хлипкий, соплей перешибить можно. Ну какой из него хозяин, так, мелочь, «шестерка»… Поругаешься с таким, глядишь, и настоящие мэтры подвалят.

Я подняла ногу и от души пнула крысенка под коленки. Не ожидавший нападения «хозяин» потерял равновесие и врезался лобиком в стену. Не удержавшись на комариных ножках, бандитик упал на колени. Я незамедлительно ухватила его за сальные, воняющие прогорклым маслом кудри и несколько раз стукнула прыщавым личиком об стену. Из носа «авторитета» потекла кровь, и он рухнул на грязный пол. Я перевела дух. Что ж, посеявший ветер пожнет бурю! Стану ждать теперь, когда явится «крыша» мальца и захочет со мной разобраться. Есть у меня для них парочка весомых аргументов.

Монашка, наконец распутав бескрайние юбки, ловко вскочила на ноги.