Контрольный поцелуй

– Ну? Чего еще? Не сговорились?

– Спасибо, все устроилось отлично.

– Ну так в чем дело?

– Да вы садитесь, – успокоила я воспитательницу, – сумки у вас тяжелые, небось все руки оттянули…

– Ваша правда, – пробормотала толстуха, морщась, – артрит замучил, проклятый, косточки огнем горят…

Кое-как она впихнулась в салон, и я повезла ее к метро «Выхино». По дороге беседовала только на нейтральные темы. Поболтали о погоде, поругали депутатов, посетовали на дороговизну и курс доллара…

Возле низенького кирпичного дома Маргарита сказала:

– Ну спасибо, вот я и дома.

Отдуваясь, она вылезла наружу и пыхтя вытягивала набитые крадеными продуктами торбы.

– Погодите, я помогу, – услужливо ринулась я на помощь.

Сумки и впрямь оказались тяжеленными, и моя спина стала совершенно мокрой, когда мы взобрались без лифта на пятый этаж.

Дверь открыла девочка лет десяти. Я дотащила баулы до просторной кухни и попросила воды. Маргарита Львовна налила стакан, девочка же уселась у стола и принялась заполнять какую-то анкету. Увидав мой интерес, воспитательница пояснила:

– Вот, мечтает в Париж поехать, в Диснейленд. Пятый раз в конкурсе участвует, а толку? Выигрывают небось только свои. Твержу ей, брось. Нет, хочу в Диснейленд!

– Ну бабушка… – укорила ее девочка, собрала свои бумажки и ушла в комнаты.

– Думала, ваша дочка, – совершенно искренне сказала я.

– Дочку мою, Леночку, – с неожиданной теплотой в голосе сообщила Маргарита, – муж убил. Пьянь поганая, ударил кухонным ножом, денег она ему на бутылку не дала. Теперь на зоне сидит, письма пишет, а мне девочку на ноги ставить, но пятьсот рублей зарплаты, какой уж тут Диснейленд! Ей же, бедняге, так хочется! Подружки из ее класса ездили, рассказывают, хвастаются, моя только плачет да на конкурс надеется!

Я села на табуретку.

– Хотите, отправлю вашу внучку в Диснейленд на осенние каникулы? Моя дочь полетит в Париж и возьмет девочку с собой. Десять дней за наш счет, поживет у нас дома. Оплачу все! Билеты, проживание, и подарки купим, и на карманные расходы дадим…

– Да кто вы такая? И чего от меня хотите? – попятилась Маргарита Львовна.

– Не надо бояться.

– Никто и не боится, – заявила толстуха, но ее голос предательски дрожал.

– Небось врете? – раздался за спиной голос ребенка.

– Даже и не думаю, – заверила я девочку, – если твоя бабушка мне кое-что расскажет, собирайся первого ноября в Париж.

– Женя, выйди, – велела бабка.

– Не верю я вам ни капельки, – заявила со слезами на глазах девочка, – одним везет – другим же нет. Как посмотришь, кругом люди выигрывают телевизоры, видики и поездки всякие. А я – никогда. Баба Рита, ну расскажи ты ей все…

– Женя, уходи, – повысила голос Маргарита и, когда та наконец повиновалась, с укоризной добавила: – Ну не стыдно ли вам? Зачем ребенку душу травить?

– Вот что… – сказала я. – У девочки есть загранпаспорт?

– Нет.

– Срочно делайте, – я достала сто долларов, – дайте в ОВИРе взятку, выпишут за два дня…

– Кто вы такая? – поразилась толстуха, настороженно глядя на купюру.

– Частный детектив.

– Ничего не знаю, ничего не скажу, – в ужасе заладила воспитательница, вспотев еще сильней. Резкий запах поплыл по кухне, обрюзгшее лицо покраснело.

– Не надо волноваться, – тихо сказала я и крикнула: – Женя, поди-ка сюда!

Девочка моментально возникла на пороге. Все ясно, еще одна любительница подслушивать под дверью.

– Что ты больше всего любишь есть?

Ребенок призадумался.

– Жареную картошку и сосиски.

– Да нет, – отмахнулась я, – что бы ты съела, если бы могла не экономить, а купить, что хочется?

– Пиццу, чипсы, импортное мороженое, «Киндер-сюрприз»…

Я прервала этот поток желаний и сунула Жене в руку пятьсот рублей.

– Ну так купи себе то, что хочешь.

– Только из продуктов? – деловито осведомилась девочка.

– Все, что угодно.

– Прикольно! – завопила Женя и унеслась.

Я посмотрела на Маргариту Львовну. Бордовый румянец сменился на лице чахоточной бледностью.

– Мы одни, – успокоила я бабку. – Предлагаю сделку: отвечаете на мои вопросы – Женя едет в Париж, молчите – прямо сейчас отправляюсь на Петровку.

Видно было, как в непривычной к умственной работе голове толстухи ворочаются тяжелые мысли. Наконец она решилась:

– Ладно, спрашивайте.

– Каким образом дети попадают в «магазин»?