Но Владимир не захотел поддержать тему, сухо сказал, что Ева учится в лицее и подруг не имеет.
Ладно, попробую по-другому.
– Так трудно найти приличную прислугу. Хочу нанять домработницу, но пока не получается. Нелли не может мне помочь?
– Навряд ли. У нас работает только Люда, знаем ее довольно долго и полностью доверяем. А готовит жена сама, она страстная кулинарка. Надо пригласить вас на цветной обед.
– А что это такое?
– Ну, например, зеленый ленч: салат из горошка и капусты, суп из шпината, на второе – овощное ассорти: спаржа, артишоки, затем мятное желе.
– Все блюда зеленого цвета?
– Правильно. Оригинально, да?
– Неужели Нелли готовит все сама? И вы никогда не нанимаете прислугу в помощь?
– Разве что раз в году, на день рождения жены.
– А когда у нее день рождения?
– Скоро, в январе.
Опять ничего не узнала. Ладно, пойду ва-банк. Я закашлялась и, картинно задыхаясь, полезла в сумочку, вытащила носовой платок и «случайно» выронила фото несчастной на стол. Потом стала кашлять дальше, давая Владимиру возможность как следует разглядеть снимок.
Но дантист остался спокоен, только слегка удивился.
– Какая странная фотография, похоже, что ее сделали с трупа.
– Как вы догадались?
– Ну, я же врач – эти открытые глаза, судорога мышц рта. Зачем носите с собой такой неприятный снимок?
Пришлось срочно выкручиваться:
– Вчера приходил в гости полковник и забыл фото, хочу вернуть.
Резниченко никак не прореагировал. Прибежала довольная Маня. Доктор не сделала ей больно и подарила на память о посещении клиники воздушный шарик в виде зуба. Мы расшаркались, откланялись и ушли. Да, тяжела жизнь детектива.
Дома стояла непривычная тишина. Оля лежала в гостиной на диване.
– Разве ты мать? Кукушка, – накинулась на невестку Маруся. – Где дети?
– Спят, – махнула рукой Зайка. – Не понимаю, как Ленка управляется, только оба молчат, когда она с ними возится, и у Аркашки молчат. Ванька ему все время улыбается. Стоит мне подойти, как начинается безумный визг.
В этот момент раздался телефонный звонок.
– Алло.
– Здравствуйте, – прошуршал робкий детский голосок, – вас беспокоит Ева Резниченко, помните меня?
– Конечно, детка, рада тебя слышать.
– Простите, что беспокою своим звонком, но мне очень нужна помощь.
– Обязательно помогу, если сумею, а в чем дело?
Девушка замялась, потом совсем тихо пояснила:
– Задали сочинение на тему «Фантазия Рабле»…
Я облегченно вздохнула, ну это в моих силах.
– Приезжай прямо сейчас.
Ева добиралась больше часа и вошла, запыхавшись.
– Пожалуйста, не рассказывайте маме о моем визите, – проговорила она, снимая простенькое пальтишко, – я сказала, что отправляюсь на дополнительные занятия в лицей.
– Надеюсь, Нелли не станет проверять.
Ева помотала головой.
– Нет, ей придется самой заниматься с Юрой, а он такой капризный.
В холл влетела Маня, за ней трусцой бежали собаки.
– Мамусечка, еду к Сашке, будем готовиться к контрольной. Привет, – кивнула она Еве.
Собаки принялись обнюхивать гостью, энергично вертя хвостами. Ева заулыбалась и вытащила из кармана пакетик соленых орешков.
– Можно их угостить?
– Конечно, – разрешила Маруся. – Любишь животных?
– Очень, – покраснела Ева.
– А кто у тебя? Кошка, собака?
– Никого. Хочется хомячка завести, но мама против, говорит, пахнут ужасно и на мышей похожи.
В Марусиных глазах промелькнула жалость, и она унеслась по своим делам. Мы сели в кабинете и начали заниматься французским. Ева оказалась старательной и послушной, но господь явно не рассчитывал, что она станет языковедом. В конце концов, махнув рукой на педагогические принципы, я написала ей сочинение, и мы перешли в столовую.
– Ты любишь чай или кофе?
– Чай лучше, а можно, буду иногда приходить заниматься с вами? Учительница в лицее так быстро объясняет и никогда не повторяет сказанного. В прошлом году я оказалась одиннадцатой на экзамене.
– А сколько человек в классе?
– Двенадцать.
Да уж, не лучший результат. Ева смутилась и взяла пирожное, широкий рукав блузки вздернулся, обнажая худенькую руку. Я увидела на коже многочисленные синяки.
– Что у тебя на руке?
Ева смутилась еще больше и спустила рукав.
– Да так, ушиблась.
И она принялась засовывать печенье в раскрытую пасть довольного Федора Ивановича. Снап и Банди ждали своей доли.