Дантисты тоже плачут

Задние лапки отказывались служить Федору Ивановичу. Было больно смотреть, как он с изумлением пытался сесть. Женя поглядел на мопса, вздохнул, достал иголку и ткнул Хуча в объемистую ляжку. Но укол не произвел на подопытного никакого эффекта.

– Так, – пробормотал эксперт, – не волнуйтесь, это просто новокаиновая блокада. Все лекарство досталось псу. К утру, наверное, онемение пройдет. Не понимаю, как такое получилось.

Зато понимала я, о чем и оповестила присутствующих.

– Вечером выпила кофе и ужасно захотела спать. Хучик вечно устраивается у меня на спине. Когда Ева вошла, чтобы ввести мне новокаин, она воткнула иголку прямо через одеяло и попала в Хучика. Пес завизжал как резаный и от страха укусил меня. Можно сказать, Федор Иванович спас жертву от смерти. Если бы эта сумасшедшая ввела всю дозу новокаина, у меня начался бы аллергический шок. К утру в кровати мог лежать бездыханный труп.

– Зачем Ева такое сделала? – спросила Зайка.

– Откуда она знала про аллергию на новокаин? – поинтересовалась Наташка.

– Вошла в кабинет, где меня приводили в чувство, – пробормотала я, – а зачем покушалась на убийство, не знаю.

В столовую медленно вплыла Марта Игоревна:

– Ну и шум, спать невозможно. Прямо бразильский карнавал. Выглянула в окно, а вы голые под дождем бегаете. Ну и мода! Тереза, вы здесь? В халате?

– Засиделись вчера за «Скрабблом», – принялся по привычке оправдываться перед бывшей тещей Лева, – до двух ночи проиграли. Вот решил оставить Терезу переночевать. А где положить? Ирка спит, все дрыхнут, пришлось вести к себе, но вы не подумайте чего…

– Лева, – перебила Арцеулова Наташка, – мне абсолютно наплевать, когда и сколько ты трахаешься с Терезой. На данном этапе волнует только одна проблема: почему Ева решила убить Дашку.

– Чашка, из которой ты пила кофе, конечно, вымыта? – поинтересовался Александр Михайлович.

– Нет, вот стоит на столике. Вчера все рано ушли спать, у Ирки болела голова, а я поленилась сунуть ее в посудомойку.

Женя понюхал чашку. Потом задумчиво пробормотал:

– Пока ничего не скажу. Думаю, найдем следы снотворного.

– Да что тут, в конце концов, произошло? – изумилась Марта Игоревна, не понявшая ни слова.

– Сами не знаем, – ответила Зайка.

– Попробуем разобраться, – пообещал Александр Михайлович.

Глава 43

На следующий день домашние выползли в столовую только к часу дня.

– У нас что, – изумилась Ирка, – ночью пожар был? Весь холл в грязи!

– Вы ничего не слышали? – изумилась Наташка.

– Жуткая мигрень разыгралась, – ответила домработница, – приняла две таблетки снотворного. Знаете, как проглочу радедорм, вечно дрыхну как убитая.

Стало понятно, почему она не выглянула на шум. Оказалось, что катавасию не услышал и Тема.

– Сплю крепко, пушкой не разбудить, – сообщил он.

– Надо же, – восхитилась Зайка, – просто завидно. Просыпаюсь от любого звука. А Серафима Ивановна слышит любой шорох из кроваток близнецов, но на все прочие звуки совершенно не реагирует. Сейчас удивляется на кухне, что не проснулась.

«Да, – подумала я, – останешься одна с прислугой, и убьют за милую душу. Одна снотворным объедается, нянька только на детей реагирует!»

Около двух позвонил Александр Михайлович и велел никуда не уезжать, а ждать его приезда. Нечего и говорить, что мы покорно уселись в гостиной. Полковник примчался на машине с включенной мигалкой.

– К чему такой шум? – недовольно сказала Наташка.

– Сейчас узнаете, – пообещал Александр Михайлович и потребовал кофе.

– Мы думали, ты при исполнении, – съехидничала я, – и не приготовили кофе.

Полковник пропустил шпильку мимо ушей и проговорил:

– Все здесь? Чудесненько, слушайте внимательно.

Оказалось, что всю ночь и большую половину утра бригада допрашивала сначала Еву, а потом спешно вызванного Владимира.

– Разве можно допрашивать ребенка ночью? – изумился Лев.

– Ей полных восемнадцать лет, – пожал плечами Александр Михайлович. – Вам все почему-то кажется, что Ева ровесница Маши, но она старше и намного хитрее, чем представляется.

Мы слушали, разинув рты. Картина вырисовывалась ошеломляющая. После двух часов допросов прижатая в угол Ева призналась в убийстве… Нелли.

Девушка рассказала, что мать ее ненавидела. При отце еще соблюдала какие-то приличия: кормила ребенка, изображала интерес к школьным делам. Но стоило Владимиру уехать, а последнее время такое происходило часто, ситуация резко менялась.