39  

– Мне по барабану, – протянула Таня, – уехали, и классно. На время ихнего путешествия я в квартире жила, чтоб пожар не начался или потоп.

– Ясно.

– Уехали, значит, они в семь утра, – обстоятельно завела Таня, – а через час в квартире звук пошел. Странный такой – пи-пи-пи…

Таня проверила на кухне посудомойку, СВЧ-печку, утюг, поглядела на стиральную машину, но вся техника оказалась выключена. Решив, что в спальне у хозяев орет будильник, Таня осмотрела тумбочки, но все часы молчали.

Тем временем звук стих, но затем понесся снова. Так продолжалось довольно долго, пока домработница не обнаружила в спальне Розалии, в кресле, в щели между подушкой и спинкой, трезвонящий мобильный.

Не успела домработница взять трубку, как та замолчала.

Таня удивилась. Она недавно обзавелась сотовым телефоном и купила себе точь-в-точь такой аппарат, как этот, – одну из самых дешевых моделей, без фотоаппарата, камеры, диктофона и прочих прибабахов.

Розалия пользовалась совсем другим сотовым – дорогой, эксклюзивной моделью, украшенной камнями от Сваровски. Откуда в комнате младшей Майковой взялся ширпотреб для малообеспеченных людей?

Не успела Таня всласть поудивляться, как аппарат снова резво запел. Совершенно машинально домработница нажала на кнопку приема и поднесла трубку к уху. Незнакомый женский голос произнес:

«Она умерла. Двадцать девятого января, в клинике доктора Калужного, после неудачной операции. Скончалась одна твоя беда. Видишь, их делается меньше, бояться нечего! И еще: не верь мамочке! Мать врунья! Извини, если не вовремя, хотела порадовать. Молчи, ничего не говори».

Домработница не успела сказать, что она не Роза, – незнакомая женщина скороговоркой выпалила текст и отсоединилась, не ожидая ответа.

Ничего не понимающая Таня сунула аппарат в кресло, но потом, поразмыслив, вынула его и выбросила в мусорник на улице. Если неизвестная тетка в конце концов дозвонится до жены Павла и расскажет, что общалась с кем-то, Таня окажется ни при чем. Роза посчитает аппарат потерянным, а мало ли кто мог найти его и выслушать торопливую речь звонившей. По какой причине Розалия завела себе второй аппарат, Таню не касается. Главное правило хорошей прислуги звучит так: никогда не демонстрируй хозяевам, что сумела сунуть нос в их секреты. И Таня давно убедилась в верности данного постулата. Она хорошо знала: если желаешь долго работать на одном месте, следует поддерживать ровные отношения с нанимателями, без панибратства и фамильярности, и никогда не набиваться им в друзья. Но есть и второе правило прислуги: мотай на ус любую информацию, прячь ее поглубже в закоулки памяти, а начнут гнать вон, обидят при расчетах, вот тогда и скажешь: «Молчание стоит денег».

Тане до слез хотелось выехать из коммуналки и навсегда забыть про отвратительных соседей. Только по этой причине в последнем разговоре с Розалией она и брякнула фразу: «Займи у мамочки». Домработница думала, что Розалия округлит глаза и завозмущается: мол, с ума сошла, мои родители давно умерли. Вот тогда Танечка и расскажет о звонке, да так ловко, что противная вдова поймет: надо делиться, иначе ее секреты разлетятся по свету. А уж Таня сумеет дать понять, что ей известно все-все-все. Никакими особыми сведениями домработница не владела, на руках у нее из козырей имелись лишь туз – рассказ о пузырьке – и валет – сообщение о телефонной беседе. Маловато для полной победы, но хороший игрок в покер сумеет победить и при таком раскладе, не имея при себе каре-рояль[3]. Тут главное – сблефовать, и Тане удалось это проделать с блеском.

Еще около часа я трясла Таню, но никаких интересных сведений более не добыла. В конце концов я оставила домработнице номера всех своих телефонов и приказала:

– Если вдруг встретитесь с Розалией или случайно на улице увидите ее, то…

– Убегу прочь! – нервно перебила меня Таня.

– Я не о том. Обязательно позвоните мне и скажите, в каком месте столкнулись с преступницей!

– Ага, непременно, – закивала Таня. – Ща еще шпингалет куплю и на свою дверь привинчу. Вдруг замка мало будет? Мои соседи, бухалыцики, нажрутся до зеленых чертей, и к ним постоянно невесть кто прется. Ох, ну зачем я расписку взяла! Во влипла!

Я встала с лавочки. Нет никакого смысла повторять Тане, что опасность представляет не никчемная бумажонка, а информация, которой она обладала. Кстати, абсолютно зря человек, берущий с кого-либо письменное подтверждение долгов, считает филькину грамоту юридически правильным документом. Чтобы стать таковым, подпись на листке должна быть заверена нотариусом: без печати в ваших руках лишь бумажонка, и не более того.

  39  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×