Чудо для тебя

— Алекс… Алекс… Алекс… — Голос Старыгина уплывает.

И тут сердце замерло… и разорвалось. «Маша…»

Опять больница, опять Веня дремлет в кресле. Старыгин замечает, что он очнулся, и зовет врача.

— Доктор, это был инфаркт? — Горло пересохло, а в остальном все нормально, ничего не болит.

— Понимаете… Сердечный приступ был, но это не самое плохое.

— Да? — Алексей не может представить, что может быть хуже этого.

— Плохо то, что вызвало этот приступ.

Алексей сразу же внутренне расслабился — сейчас начнется моралитэ: надо беречь себя, надо больше отдыхать…

— Спасибо, доктор, все ясно.

— Алекс, выслушай его, пожалуйста. — Веня выглядел так, будто кто-то умер. Опять.

— Понимаете, Алексей Васильевич, вы осенью потеряли почку.

«Как будто об этом можно забыть. Тоже мне новость».

— Я продолжу, — доктор вздохнул и продолжил: — Сердечный приступ вызвала хроническая почечная недостаточность. Ваша единственная почка может отказать.

Алексей ошеломленно уставился в потолок.

— Алекс, ты слышишь? — Веня тронул его за руку.

— Да, слышу. Все хорошо.

— Да что же тут хорошего? — Доктор взглянул на пациента, как на сумасшедшего. — Если вы продолжите работать на износ — вы умрете. Очень скоро. Без почек не живут, понимаете?

Алексей промолчал.

— Доктор, но что-то же можно сделать? — Веня беспокоился о друге больше, чем он сам.

— Все зашло уже очень далеко, болезнь запущенна. Мы можем попробовать сделать гемодиализ и перевести господина Тагирова на щадящий режим и диету, это может помочь. Но велика вероятность того, что болезнь будет прогрессировать и диализ будет требоваться все чаще и чаще, в итоге почка все равно откажет, тем более что ей приходится справляться с двойной нагрузкой. Организм больного вообще очень ослаблен. Прогноз неутешительный. В перспективе может потребоваться пересадка почки.

«Все».

Глава 41

Следующее утро Настя встретила все в той же больнице доктора Радова, в специальной комнате для навещающих родственников. Вот он, подход частных клиник: никто тебя не гонит, можешь хоть днями и ночами сидеть, с едой тоже просто — внизу находится приличный ресторанчик. Явившаяся вчера вечером медсестра сопроводила Настю в эту комнату, дала плед, принесла чаю. Да уж, болеть в таких условиях, наверное, одно удовольствие, не то что в государственных больницах, где от сестер милосердия этого милосердия не допросишься никогда. Разве что за деньги.

Вчера вечером Стася сделала «контрольный звонок» Анечке, велела не беспокоиться, а потом позвонила шефу.

Тот охотно отпустил ее на весь день — срочных дел сегодня не намечалось, а текучку Настя без зазрения совести свалила на Ульяну.

Позавтракав, Стася поднялась к Тагиру и узнала, что он на процедурах. Ладно, можно и подождать. Она уселась в кресло у окна, взяла со столика детективный роман в мягкой обложке и погрузилась в чтение.

— Доброе утро, — послышался несколько неуверенный голос от дверей.

Настя подняла голову — на пороге стояла пожилая, но все равно очень интересная женщина, держащая за руку большеглазого мальчика. Мальчик смотрел на Стасю сосредоточенно и серьезно, женщина — недоумевающе.

— Простите, а где Алексей? — поинтересовалась она.

— Он на процедурах, — мягко улыбнулась Стася. — Вы, должно быть, Маргарита Викторовна? — Вот незадача: Настя рассчитывала, что Тагир сам познакомит ее с матерью и сыном, объяснит, кто она такая. Она и сама смутно понимала свой теперешний статус. Подруга? Возлюбленная? Слов любви сказано не было. Кто?

— Да, — сухо сказала мать Алексея. Она вошла, закрыла за собой дверь. — А кто вы?

Ну вот и он — провокационный вопрос.

— Я… знакомая Алексея. Настя. — Стася решила пока остановиться на таком варианте.

— У Алеши так много друзей, я не упомню всех, — вздохнула Маргарита Викторовна. — Что ж, подождем. Илья, сядь на стул. Книгу тебе дать?

Мальчик помотал головой, не отрывая взгляда от Стаси. Она смущенно улыбнулась ему, и он неожиданно улыбнулся в ответ. Общительный ребенок.

— Наказание, а не дитя, — покачала головой Маргарита Викторовна, но не зло, а, видимо, по привычке.

Молчание затягивалось, Стася лихорадочно думала, о чем бы заговорить — так неловко превращать первое знакомство в паузу, — и тут явился ее спаситель — Венька.