Гарпия с пропеллером

Я слегка пошевелилась в кровати, устраиваясь поудобней, и застонала. Так, кажется, хорошо получается, прикидываться несчастной больной очень даже просто.

Целых три дня я, стоило кому-нибудь заглянуть в палату, закатывала глаза и издавала жалобные звуки. И Зайка, и Аркадий, и Дегтярев тут же начинали бормотать:

– Ладно-ладно, ты скоро поправишься!

– Уходите, – лепетала я, – голова кружится.

Как только домашние исчезали, я вытаскивала из-под подушки очередной детектив, а из тумбочки пирожное. И духовной, и физической пищей меня исправно снабжала Маруська.

В пятницу в палату вошла Оксана. Я, едва успев сунуть книгу и надкушенный эклер под одеяло, мигом смеживала веки.

– Эй, Дашка! – позвала подруга.

– М-м-м…

– Открой глаза!

– Не могу, о-о-о, плохо…

– Не ври! У тебя ничего не болит!

Я удивилась:

– Откуда ты знаешь?

– Так сколько лет я врачом работаю! А это что?

С этими словами подруга, откинув одеяло, вытащила книгу и недоеденное пирожное.

– Не знаю, – я попыталась сопротивляться, – может, Маруська забыла или дежурная медсестра!

Оксана расхохоталась:

– Боишься, что всыпят по первое число! Правильно, и Кеша, и Дегтярев, и Зайка жутко злые. Только и поджидают, чтобы тебя убить, останавливает их лишь твое плохое самочувствие.

– Очень нелогичное поведение, – фыркнула я и села, – сначала вылечить мать, а потом ее убить! Кстати, ты вроде тоже мной недовольна!

Оксана покачала головой:

– Честно говоря, я испугалась. С Олегом-то вон что вышло! Полная амнезия, и совершенно неизвестно, вспомнит ли он хоть что-нибудь.

Я сорвалась с кровати:

– Значит, Гладышев жив!

Оксана кивнула.

– Ленке сказали? – не успокаивалась я.

– Она пока в плохом состоянии, ее нельзя волновать!

– Господи, а что со мной случилось?

– Не помнишь?

– Ну, я нагнулась посмотреть трос в багажнике, потом, похоже, кто-то меня укусил, хотя кто? На улице февраль…

– Тебе сделали укол цискополамина.

– Это что такое?

Оксана открыла было рот, но тут раздался голос Дегтярева:

– Такой препарат, который мог превратить тебя в идиотку или лишить памяти навсегда. Вот почему вторую неделю валяешься тут.

– Сколько? – подскочила я. – Я думала, меньше времени прошло!

Дома я оказалась в пятницу, и едва успела привести себя в порядок, как Кеша повез меня к Дегтяреву на работу. Там в присутствии нескольких незнакомых мужчин пришлось рассказать все, что я узнала про Милену Титаренко. Где-то около четырех часов дня сделали перерыв, и мы с полковником пошли пить чай в ближайшее кафе.

Александр Михайлович откусил пирожок, отпил глоток чая и неожиданно дружелюбно сказал:

– Ну и кто, по-твоему, организатор преступления?

– Милена Титаренко.

– Верно. Только сия особа теперь зовется по-другому.

– Знаю.

– Да ну? Тогда скажи как?

– Шляпница Майя Хвостова. Она вышла замуж, сменила фамилию. Имена Майя и Милена начинаются с одной буквы…

Полковник молча выслушал мои соображения, потом сказал:

– Знаешь, в чем твоя основная ошибка? Собрав кучу сведений и истоптав три пары ботинок, ты, как правило, попадаешь пальцем в небо!

– А вот и нет!

– А вот и да! – отрезал Дегтярев. – Давай расскажу, как обстояло дело. Кстати, ты абсолютно права, преступление задумала и совершила Милена Титаренко.

Встречаются иногда такие люди, талантливые, хитрые, изворотливые, вся энергия и ум которых направлены на то, чтобы украсть побольше денег. Именно украсть, а не добыть их честным путем.

Милене с младых ногтей хотелось стать богатой. В детстве, донашивая чужую одежду, она мечтала о тех днях, когда придет в магазин и купит все, все, все… Кто знает, отчего она решила воровать. Многие люди жаждут материального благополучия и достигают его упорным трудом. Но Милена стала на скользкую криминальную стезю. Может, тут и впрямь виновата генетика, как ни крути, а ее отец и мать сидели в тюрьме, а может, Милу, сама того не зная, подтолкнула тетка. Раиса все время говорила: «Эх, тяжело копейки считать», – а когда поняла, что девочка промышляет воровством, не подняла тревогу, а потихоньку таскала безобразницу за косы, приговаривая: «Вот она, родительская кровь дурная, да и чего еще от тебя ждать?!»

Кстати, Раиса сполна получила за свою доброту и глупость. Милена выросла не просто нечистой на руку, а еще и непорядочной, неблагодарной и не умеющей любить. Впрочем, изобразить она могла что угодно, люди ей верили и потом расплачивались за это. Сначала была осуждена Раиса, затем на зону попал Николай Махов. Для Милены не существовало такого понятия, как дружба. Как только появлялась возможность поживиться, она сразу придумывала, как получить добычу. Совершенно не мучаясь угрызениями совести, она крала в домах, где работала тетка, и подставила Раису, потом подбила Николая на преступление, ограбила старика соседа. И ей всегда везло. Судья не поверил Раисе, Коля, влюбленный по уши, выгородил ее, сосед, плохо видящий человек, считал, что на него напал неизвестный мальчик-подросток…