Гарпия с пропеллером

– Хорошая машина, – бодро заявила Ольга, – уютненькая, маленькая, да и зачем тебе большая? Вот только почему она черного цвета?

– Да что вас всех заклинило на цвете! – заорал Дегтярев.

– Ладно, ладно, не нервничай, – пробормотала Зайка, вылезая, – пойдем обмоем покупку.

С этими словами она хлопнула дверцей, мы пошли к дому, и тут вдруг я сообразила:

– А собаки?

Банди и Снап спокойно сидели в запертом «Запорожце». Ротвейлер и питбуль часто ездят в машине и сейчас были абсолютно уверены, что хозяева собрались на прогулку.

– Вот видите, – обрадовался Дегтярев, – а говорили, что салон крохотный, вон как удобно мальчики устроились, хотя Снапун больше меня будет!

На мой взгляд, толстяк сильно преуменьшил свои габариты.

– Пойду переоденусь, – вздохнул Кеша и исчез в доме.

– Давайте, выбегайте, – велел полковник и дернул дверцу, но она не открывалась.

– Тугая какая, – пробормотал Дегтярев и повторил попытку, но снова безрезультатно.

– Дай я, – отодвинула его Зайка и стала рвать ручку.

Затем к ней присоединился Женька. Собаки, поняв, что никто не собирается никуда ехать, начали нервно скулить и тыкаться мордами в стекло.

– Что за черт, – отдуваясь, спросил Дегтярев, – отчего же не открывается?

– Может, машиной так редко пользовались, что замок заклинило? – предположила Маня. – Давайте откроем фомкой.

– Прекрати! – рявкнул полковник и снова принялся дергать ручку. – А ну помогите, давайте все вместе, живо, цепляйтесь!

Мы покорно выстроились в ряд, словно бабка, дедка и внучка, желавшие вытянуть репку, только Жучки не было. Наши собаки скулили в закрытом салоне.

– Раз-два, – скомандовал Дегтярев, – давайте…

– Здрассти, – раздалось за спиной.

Мы обернулись и увидели Диму.

– Здрассти, – повторил он и улыбнулся.

Его патологическая вежливость стала меня раздражать, ну почему он сто раз здоровается?

– Вот, – продолжил прораб и протянул мне загипсованного Хучика, – засох, можно бить.

Все побросали злосчастный «Запорожец» и уставились на «керамического» мопса. Бедный Хуч выглядел словно жертва катастрофы, весь в гипсе, только глаза бегали из стороны в сторону, а из пасти свисал розовый язык.

– Берите, – улыбался Дима и предпринял попытку сунуть «изваяние» мне.

Я попятилась:

– Извини, но я не могу бить Хуча! Сам сбей гипс.

– Боюсь, – вздохнул прораб, – жалко собачку, еще больно сделаю!

– Но надо же его вытащить, – пробормотала Маня, – хотя мне тоже не хочется мучить Хучика, надо очень осторожно отковыривать гипс.

– Вот тебе, будущему ветеринару, и карты в руки, – вздохнула Зайка, – приступай.

– Вечно мне самая неприятная работа достается, – заныла Маня.

– Давай-давай, – приободрила ее Зайка, – кстати, завтра мы собирались везти Хуча на выставку, боюсь, в «скафандре» он произведет плохое впечатление на судей!

Маруська тяжело вздохнула, протянула руку, чтобы взять мопса, но тут Банди, не узнавший его, внезапно начал бешено лаять и кидаться на окно. Снап моментально последовал примеру приятеля. «Запорожец» стал раскачиваться.

– Сейчас упадет, – испугался полковник, – давайте скорей откроем, вот еще и паренек поможет.

Прораб поставил «статую» у машины и обхватил меня за талию.

– Раз, два! – закричал Дегтярев. – Дергай!

Мы постарались изо всех сил. Дверца не открылась, зато… «Запорожец» сдвинулся с места. Раздался визг.

– Мы наехали на Хуча! – завопила Маня и, шлепнувшись на живот прямо в февральскую грязь, заглянула под днище машины: – Ой, миленький, не плачь! Да сделайте что-нибудь!

– Здрассти, – сказал Дима.

Я чуть не треснула парня.

– Надо поднять «Запорожец», – предложил прораб, – он легкий, у моего деда такой был. Когда дедушка застревал в грязи, мы вдвоем легко машину перетаскивали, а мне тогда лет девятнадцать было.

Все вцепились в «Запорожец» и с огромным трудом переставили его на прежнее место.

– Тяжелый какой, – вздохнул Женька.

– Может, бронированный, – на полном серьезе заявил Дима, – дедушкин-то одним пальцем сдвигался, а этот каменный. А почему он черного цвета?

– Хватит нести вздор, – рявкнул Дегтярев, – нормальная машина, просто в ней пит и ротвейлер сидят, один шестьдесят, другой восемьдесят кило весят.

– Мусечка, – заорала Маня, – ты посмотри на Хучика!!!

Я повернула голову и поперхнулась. Несчастный мопс походил на больного лишаем. Еще днем у него была красивая, гладкая, короткошерстная «шубка» светло-бежевого цвета. Сейчас же жирное тельце покрывали проплешины, в них виднелась белая кожа.