Когда правит страсть

Ничто не мешало им немедленно покинуть Англию. Благодаря усилиям Поппи приют обзавелся множеством попечителей и спонсоров, щедро дававших деньги на благотворительность. И Алана уже имела богатый гардероб для своего несостоявшегося лондонского дебюта. Гардероб, вполне подходивший любой принцессе! Настоящей принцессе. Не только по прозвищу. А ведь она ни разу ничего не заподозрила! Да и как она могла посчитать, что это не только ласковое слово, когда до сих пор не смирилась с правдой?

Она понимала, что Поппи не намерен возвращаться в Англию, поскольку ей самой придется жить в Лубинии. Он ясно дал это понять, когда подарил дом Аннетт с наказом жить в нем или продать, как она пожелает. Но, обнимая на прощание подругу, Алана прошептала:

— Я вернусь.

И она вернется! Сделает все, чтобы устранить угрозу войны в своей родной стране, но потом попросит отца найти другого наследника.

Правда, она не делилась этими храбрыми мыслями с Поппи, но постоянно думала о возвращении. И кроме того, не просто нервничала, а ужасно боялась того, что ждет впереди.

Единственным светлым пятном во всей этой ситуации и необходимости покинуть любимый дом было появление Генри Мэтьюса. В утро отъезда он прокрался к ней в экипаж и, обаятельно улыбаясь, объявил:

— Я еду с вами! Вообразите только, я — и путешествую по чертову континенту. Кто бы мог подумать?!

Она так обрадовалась, что порывисто обняла его. Позже, на пристани, оставшись вдвоем с Аланой, Поппи пояснил:

— Я знаю, как ты любишь мальчика. Вот и подумал, что он может облегчить тебе путешествие. А как только ты воссоединишься с отцом, он станет моим доверенным посланцем и сможет передавать тебе письма.

Втайне Алана подумала, что Поппи привык растить детей и Генри станет великолепной заменой ей. Это и опечалило, и обрадовало ее.

Но даже Генри не позволял ей забыть о том, что ждало на родине. Особенно когда она занималась с мальчиком, обучая его лубинийскому языку.

Сама она выучилась двум основным языкам, наиболее часто встречавшимся в путешествиях. С тех пор как она усвоила немецкий, стала понимать Поппи, когда тот говорил с ней на лубинийском, поскольку оба языка были очень похожи. Она не понимала, что тот делает это намеренно, подготавливая ее к нежеланному будущему.

Поппи продолжал напоминать ей об удивительном будущем. Пытался заставить ее думать более благосклонно о стране, которую любил сам.

— Лубиния не идеальна, но может быть таковой, — твердил он. — А в идеальном мире ты сумеешь получить все, что захочешь. Не вижу причин, по которым ты не можешь преподавать во дворце. Детей будут приводить к тебе. Да и после замужества никто не запретит тебе преподавать.

— Замужества? Можно подумать, мне позволят выбрать мужа, — горько усмехнулась она.

Леонард вздохнул, признавая то, о чем она уже догадалась.

— Ты принцесса, и поэтому мужа выберут за тебя, а брак будет скорее политическим союзом, который послужит на пользу стране. Но ты впервые встретишься с отцом. Он вряд ли будет склонен так скоро отдать тебя чужому мужчине. И хотя членов королевской семьи с детства обучают быть верными долгу, ты ничего об этом не знаешь. Король должен принять это в расчет.

— И дать мне возможность выбора? — фыркнула она, не веря в это ни на минуту.

— Я распознал гнев. Несправедливый. Ты действительно не хочешь...

— Но я здесь, не так ли? — оборвала она и тут же, стремясь загладить неоправданную грубость, добавила: — Я просто нервничаю. Боюсь невзлюбить отца или, хуже того, оскорбить его своим презрением.

— Это моя вина. Я внушил тебе свое отношение к нему и к стране. Но заговор с целью убить тебя — это попытка найти его единственное слабое место. А неспособность найти убийц — единственный недостаток его правления. Кроме того, я уверен, что есть причины, по которым следствие зашло в тупик, и мы скоро узнаем о них. Он хороший человек, Алана. Я был на улицах города в день твоего рождения, когда наследника Фредерика показывали народу. И не важно, что родилась девочка, приветственные вопли толпы воистину оглушали. Народ очень любил твоего отца.

— Почему же сейчас его хотят низложить?

— Страх. Людей заставили поверить, что он скоро умрет, оставив страну без короля. Большинство готово ждать, что будет дальше. Но молодых и нетерпеливых легко подвигнуть на мятеж. Они и не запомнят, почему старый режим свергнут. Но с твоим возвращением заговоры быстро умрут. Не волнуйся, ты полюбишь короля. Да и как можно не любить собственного отца?