Когда правит страсть

Минут через десять Кристоф помог ей сесть в сани, стоявшие перед большим каретником. Сиденье было так высоко над землей, что ему пришлось поднять туда Алану, прежде чем усадить. В сани уже была запряжена пара лошадей, достаточно мощных, чтобы без труда пронести экипаж через сугробы. В задке находилось широкое, подбитое мехом сиденье, на удобных козлах уже сидел нанятый Кристофом кучер. Перед саней затейливо изгибался, предохраняя седоков от ветра, но в остальном экипаж был полностью открыт.

— Неужели мы едем так далеко, что можем не успеть к ночи? — крикнула она Кристофу, пока тот привязывал коня позади санок.

Он подошел, чтобы сложить у ее ног винтовку, мешок с вещами и седельную сумку. Алана подозрительно смотрела на сиденье, боясь, что оно промокло от снега.

— Достаточно далеко, чтобы нам понадобились одеяла, — сообщил он, бросив ей охапку одеял, переданных работником каретного сарая. Алана пошатнулась под тяжестью и уронила их на сиденье. Обдала Кристофа негодующим взглядом, но тот как ни в чем не бывало уселся рядом с ней. Взял одеяло и укрыл им свои и ее колени. Алана предпочла бы отдельное одеяло, но больше не могла сдерживаться — вопросы рвались с языка, и не успели сани тронуться, как она обернулась к Кристофу:

— Мое терпение было сверхъестественным.

— Совершенно верно, — согласился он.

Глядя в спину кучера, она наклонилась ближе к Кристофу и прошептала:

— Мне говорили, что моя мать, королева Эвелина, умерла вскоре после моего рождения. Это ложь?

— Можно не шептать. Я нанял этого кучера именно потому, что он глух.

Когда она снова отодвинулась, он покачал головой:

— Мне следовало бы подождать, прежде чем упомянуть об этом.

— Может, все-таки ответишь? — настаивала она, проигнорировав жалобы.

— Первая жена Фредерика действительно умерла, но не она была твоей матерью. — Она попыталась перебить его, но он прижал к ее губам палец. — Теперь мы знаем, кто ты. Ты была права. Твой опекун Поппи действительно украл тебя из дворцовой детской. Все, что он говорил тебе, возможно, правда, даже то, что он Растибон. Но Поппи не все знал. В королевской колыбели спала не принцесса, а дочь няньки Хельги Энгель, которую он и похитил в ту ночь.

32 глава

Алана смеялась и не могла остановиться. Смеялась так, что по щекам полились слезы. При виде раздраженного лица Кристофа она захохотала еще громче.

Он терпеливо выждал, пока она успокоится, а затем спросил:

— Ты мне не веришь?

— Наоборот, ты только сейчас снял с моих плеч невыносимое бремя. Теперь я могу ехать домой. Если не я наследница короля, значит, мне не остановить никакую войну. И если твоя теория верна, теперь враги короля не смогут использовать меня в качестве орудия.

— Но мы никогда не считали, что дело дойдет до войны. Замысел мятежников состоит в том, чтобы вселить в лубинийцев страх. Уверить их в том, что они скоро потеряют любимого короля. Тот умрет, и тогда на трон взойдет новый правитель, из прежних, у которого будет много наследников.

— Похоже, Брасланы готовят сцену для убийства мо... то есть... короля.

Он улыбнулся ее оговорке, и Алана поняла, что не сразу отвыкнет от мысли о том, что король Фредерик ее отец. Но оказалось, что ее мать жива, и притом не имеет отношения к королевской семье. Слава Богу! Главное, что Алана ничуть не нервничает в предвкушении встречи: должно быть, облегчение слишком велико.

— Совершенно верно, — кивнул Кристоф. — В прошлом году я предотвратил три покушения, так что теперь они пытаются избавиться и от меня.

Она вздрогнула, но тут же поняла, что удивляться нечему.

— Враги предпочли бы на твоем посту кого-то менее компетентного?

— Или просто злятся на меня за то, что мешаю им на каждом шагу.

Алана отметила, что Кристофа ничуть не волнует перспектива стать мишенью врагов, поэтому она предположила, что тот просто преувеличивает, возможно, в надежде на сочувствие. Не дождется! Трудности Фредерика Стиндала ее больше не касаются. Это же относится и к Кристофу Бекеру.

— Что я делала в королевской постели, когда Поппи совершил роковую ошибку? — спросила она.

— Твоя мать поменяла младенцев местами, чтобы уберечь королевское дитя.

— Так люди подозревали о замысле убить наследницу?

— Нет, вовсе нет, иначе дворец лучше бы охраняли. Судя по словам Хельги Энгель, она сделала это от страха. Больше я ничего не знаю. Сама спросишь, когда увидитесь.