Дама с коготками

– Мамочка, пришла все-таки!

– Конечно, детка. Разве могла я забыть о премьере. Очень понравилось, ты была просто неподражаема!

– А почему не заглянула ко мне за кулисы в антракте?

– Солнышко, ездила в кондитерскую за твоими любимыми пирожными, чтобы отпраздновать успех.

– Купила корзиночки с белым кремом?

Я кивнула. Маня издала воинственный клич и кинулась переодеваться. Поболтав с учителями и услышав, что лучше моего ребенка никого нет, я пошла в гардероб.

Первые два класса Маня училась в обычной средней школе. Учительница Раиса Ивановна, невзрачная особа лет шестидесяти, постоянно носившая какие-то бесформенные вязаные кофты, считала дочь слишком непоседливой, болтливой и неаккуратной. Вечно ворчала, что пишет Маня медленно и не всегда быстро соображает. Каждый раз при виде меня лицо «Песталоцци» искажала гримаса. Видя, что другие матери постоянно таскают презенты, я купила Раисе Ивановне небольшой флакон «Красной Москвы». Преподавательница недовольно поджала губы, сунула небрежно коробочку в стол и поставила Маруське одни тройки. Бедный ребенок плакал по утрам и боялся идти в школу. Уж не знаю, чем бы все закончилось, но тут мы уехали во Францию, и два года Машка проучилась в Париже. Вернувшись в Москву, я сразу устроила ее в дорогой колледж. Самым чудесным образом недостатки девочки превратились в достоинства. Непоседливая, говорливая, медленно пишущая? Нет. Живая, с хорошей речью, основательно осваивающая материал, старательная. Никаких презентов в колледже не брали, только ежемесячную плату в твердой валюте. Хвалили безостановочно, ставили одни пятерки. Теперь Маруська рыдает, если не может пойти на занятия, а учителей называет «пусиками».

Толпа схлынула, я увидела Зайку. Невестка помахала рукой.

– Аркашка пошел одеваться.

Мы спустились вниз. У гардероба стоял сын, держа наши шубы. Пока Машка зашнуровывала ботинки и надевала дубленку, прошло, наверное, полчаса. Наконец пошли на стоянку. Кешка резво ускакал вперед, мы медленно плелись сзади.

– Мать, – раздался негодующий голос сына. Аркашка быстрым шагом шел нам навстречу, держа в руках листок. – Мать, что за ерунда?

Это была моя записка, оставленная на ветровом стекле «Вольво».

– Парковала машину задом и разбила человеку фару. Неудобно, нужно заплатить. Зачем ты взял записку?

Кеша ничего не ответил, сунул бумажку в карман, потом подошел к пострадавшей машине и молча сел за руль. Хихикающая Зайка уселась рядом. Я осталась с разинутым ртом. Ну надо же быть такой идиоткой! Мало того, что кокнула сыну фару, так еще и не узнала машину. Вообще о моей рассеянности ходят дома легенды. Ольга не может забыть, как я торжественно подарила ей 13 октября прелестную фигурку кролика.

– Какая миленькая, – восхитилась невестка. – Спасибо.

– Не за что, дорогая, – проворковала я, – с днем рождения.

Зайка вздохнула. Она родилась 13 ноября, и я это превосходно знала. Но лишний подарок ерунда. Хуже обстоит дело с лекарствами. Если выпить по ошибке двойную дозу, оно непременно навредит. Приняв в восемь вечера таблетки, я начинаю в девять мучиться: приняла или не приняла? Потом стала глотать пилюли и вычеркивала дни в календаре. И опять начались сомнения: забыла вычеркнуть или не съела положенного? Выздоровела я, наверное, в конце концов от злости.

А вязание? Как-то раз, в Париже, я тихонечко сидела в столовой и вязала. София внесла супницу, и в этот момент в дверь позвонили. Пришли близкие друзья. Их, естественно, позвали к столу. Когда все наконец уселись и Зайка подняла крышку супницы, то обнаружила там плавающий в курином бульоне клубок. Дети потом долго требовали ответа: зачем сунула недовязанный шарфик в суп?

Полная раскаяния, я поехала домой. Нечего и говорить, что «Пежо» безнадежно отстал от «Вольво». Сынок несется как угорелый, придерживая руль только большими пальцами. Я сижу, вцепившись в баранку, и ползу как черепаха.

Ночью, около двух часов, проснулась и пошла покурить возле открытой форточки. Какая версия лопнула! Абсолютно была уверена в виновности Фриды. И как все здорово складывалось: Лариска узнаёт правду про свекровь и начинает шантажировать старуху, требуя, чтобы та оставила ее в покое. Старуха из страха перед невесткой решает отравить Люлю. Идет на второй этаж и, пока невестка возится в питомнике, начиняет капсулы стрихнином. Дождавшись, пока Люлю примет лекарство, вновь заходит в будуар и выбрасывает оставшиеся таблетки, чтобы не оставить следов. Просто замечательная версия, есть только один, совершенно пустяковый, изъян: Фрида никак не могла подняться на второй этаж, а Лариска, опасаясь, как бы домашние снова не стали потешаться над ее попытками похудеть, прятала волшебное средство именно в будуаре. И еще одна странная вещь: в паспорт Ольги Никишиной вклеена фотография молодой Фриды. На том снимке ей от силы 16 лет. Они что, с Пивоваровым переклеили фото? Или это не Фрида? Я вытащила из секретера паспорт и принялась разглядывать изображение. Всегда удивлялась, как милиционеры могут идентифицировать личность по паспорту. Я, например, в паспорте жгучая брюнетка. Ладно, займусь пока Раздоровым.