Как влюбиться без памяти

У меня была надежда, что мне станет легче, но облегчения эта исповедь не принесла. У меня раскалывалась голова, болезненно стучало сердце, и никакого отклика я не почувствовала – все так же мерно и безучастно жужжали приборы и двигался аппарат искусственного дыхания. Я надеялась на сочувственный кивок, надеялась услышать слова ободрения, заверения, что все хорошо, моей вины нет и вообще я сумею со всем справиться. Мне требовалось на что-нибудь опереться, обрести подспорье. Господи, где же оно, в чем? Была бы такая книжка, ну, скажем, «Как сделать так, чтобы абсолютно все опять стало хорошо», простая, доходчивая инструкция, где шаг за шагом описывалось бы, как устранить сердечную боль, как сделать сознание ясным и чтобы все всех простили.

Наверное, внутреннего молчаливого осознания мало, наверное, нужно сказать это вслух. Я подняла на Саймона заплаканные глаза и честно, из самой глубины души, как будто это могло заставить его вернуться, твердо проговорила:

– Я полюбила Адама.

Глава XIX

Как собраться и встряхнуться

Все в порядке? – спросил меня самый лучший человек на свете, когда я села к нему в машину. Пат завел двигатель, и мы тронулись в путь.

Я кивнула.

Он нахмурился и внимательно посмотрел на мое заплаканное лицо. Я тоскливо отвернулась.

– Ты плакала.

Я шмыгнула носом и уставилась в окно.

– Как его дела? – мягко спросил Адам.

Я молча покачала головой, не в силах выдавить ни слова.

– Что, опять его жена тебе что-нибудь сказала? Кристина, ты же знаешь, она зря на тебя нападает. Это несправедливо, и она неправа.

– Мария тоже может напасть на меня, ровно так же, через несколько дней, – вдруг выпалила я, сама толком не понимая, почему эти слова сорвались у меня с языка.

Пат включил радио.

– Извини, не понял?

– Что же непонятного? И Мария, и все твои родные будут меня винить. Скажут, что я попусту болталась рядом с тобой две недели, вместо того чтобы направить к тем, кто реально мог бы помочь. Ты не задумывался о том, что будет со мной, если ты не откажешься от своего намерения?

– Не будут они тебя винить. Я им не позволю. – Он расстроенно пожал плечами, огорченный моей реакцией.

– Да тебя же не будет рядом, Адам, ты не сможешь меня защитить. И окажется мое слово против их. А ты и не узнаешь, какие проблемы оставишь после… себя, – гневно заявила я, с трудом справляясь с душившими меня спазмами. Я говорила обо всем сразу: и о его родных, и о компании, и о себе.

В этот момент у Адама зазвонил телефон. Едва взглянув на его лицо, я поняла, о чем ему сообщили. Его отец скончался.

Адам не захотел поехать в больницу и не стал отменять нашу поездку. В любом случае теперь нам необходимо было попасть в Типперэри, чтобы он мог заняться организацией похорон. И мы продолжили свой путь, как будто ничего не изменилось, хотя, разумеется, изменилось очень многое: он потерял отца и официально стал главой компании «Бэзил».

– Что-нибудь слышно от твоей сестры? – спросила я. Он не доставал телефон из кармана с тех пор, как узнал о смерти отца. Ни с кем не связывался, не разговаривал. Я решила, что, возможно, у него шок.

– Нет.

– Ты не проверял телефон. Не хочешь ей позвонить?

– Уверен, что ее известили.

– Она приедет на похороны?

– Надеюсь.

Меня обнадежил его позитивный настрой.

– И надеюсь, полиция ее встретит. Вообще-то надо бы мне самому им позвонить и предупредить.

Это уже радовало меньше.

– Может быть, теперь они отменят празднование дня рождения, – тихо заметила я. Мне очень хотелось его поддержать, но нелегко обнаружить нечто хорошее в утрате близкого человека. А ведь Адам явственно нуждался в помощи.

– Ты что, шутишь? Да теперь они ни за что не отменят прием – это же идеальная возможность продемонстрировать, что они по-прежнему сильны и готовы к борьбе.

– О-хо-хо. Я могу сделать что-нибудь полезное?

– Нет, спасибо.

Он молчал и тревожно смотрел в окно, впитывая проносящийся мимо пейзаж, словно хотел замедлить движение машины, отсрочить тот миг, когда он снова окажется там, где ему плохо и страшно. Интересно, а хочет ли он, чтобы я была рядом? Это ни на что не повлияет, я все равно никуда не денусь, но тем не менее хотелось бы знать. Наверное, не хочет. Думаю, он предпочел бы остаться один на один со своими мыслями, и именно эти его мысли меня пугали.