21  

Светочка окинула строгим взором кофейные чашки, недоеденные бутерброды и тоненьким голосом прошипела:

– Дорогой, ты помнишь о встрече с Рукавишниковым?

Валера хлопнул себя ладонью по лбу и вышел из кухни.

Света поглядела на меня взглядом гюрзы, и я невольно поежилась.

– Отдохнули? Спасибо за помощь. Она довела меня до входной двери, буравя глазками-щелочками. Наверное, хотела предложить вывернуть карманы, но в последнюю минуту передумала.

Оказавшись в “Вольво”, я сразу ухватилась за сигареты, и тут затрезвонил телефон.

– Ну чего целый день трубку не снимаешь? – недовольно процедил капитан Евдокимов. – Заждался уже, давай дуй ко мне да прихвати все с собой.

Переодевшись, я отправилась в отделение милиции.

– Договорился, – довольно сообщил капитан, – отдадут тебе Виноградову. Будешь бумаги заполнять, напишешь, что являешься двоюродной сестрой.

Он радостно схватил зеленые бумажки и сунул их в карман.

– Когда можно взять тело?

– Сообщим, пока точно не знаю.

– Так от чего, говорите, умерла Катя? Капитан закурил и сообщил:

– Иди домой, не твоего ума дело.

Я опять демонстративно вынула кошелек, и следующая купюра перекочевала в капитанский карман. В благодарность получила листочек с названием – дигоксин. Именно так назывался препарат, попавший из капельницы в кровь Катюши.

Домой приползла ни жива ни мертва и рухнула на диван в гостиной. По телевизору шла какая-то дурацкая передача, и я тупо слушала, как солидные дамы бальзаковского возраста рассказывали о семейных проблемах. Всегда казалось, что неприятности лучше переживать молча, а не кричать о них на всю страну.


ГЛАВА 7


Утром с опаской поглядела на пейджер. Надо же, уже десять, а противная пищалка молчит, ну и слава богу. Растрепанная, в халате, я сползла в столовую, налила себе пол-литровую чашечку кофе и принялась звонить Сереже Михалеву. Сережка работает хирургом в больнице, и застать его в кабинете практически невозможно, но мне повезло.

– Серенький, – заныла я в трубку, – что такое дигоксин?

– Кто прописал? – грозно спросил приятель.

– Кардиолог.

– Почки проверяла?

– Зачем?

– Вот что, – поинтересовался Сережка, – ты сама у него была?

– Это не мне, ну скажи, можно отравиться до смерти дигоксином?

– Дигоксин – препарат из группы сердечных гликозидов. Требует особой аккуратности при применении. Вводить его следует очень медленно. Если зашарашить за секунду, пациент может умереть. К тому же вдруг у тебя больные почки или выпила, предположим, рюмашку-другую, тоже возможен летальный исход.

– А от какого количества этого лекарства можно умереть?

– Суточная норма не должна превышать 1, 5 мг.

– Он в таблетках или ампулах?

– Всякий есть, а что?

– Горький?

– Ну, немного, но можно же проглотить, не жуя. Да зачем тебе все это?

– Потом объясню, – отмахнулась я. – Дигоксин трудно достать?

– Нет, бери рецепт и покупай.

– А без рецента?

– По идее, не должны давать, а там, как попросишь. Во всяком случае, он не входит в список А.

Поблагодарив приятеля, я решила поехать на квартиру к Катюше за расчетной книжкой по квартплате. По дороге решила провести эксперимент и зарулила в аптеку.

Молоденькая провизорша, услышав просьбу, категорично сказала:

– Только по рецепту.

– Девушка, – заканючила я, – потеряла его, свекровь теперь убьет, если не привезу, ну пожалуйста, очень прошу.

Аптекарша вздохнула, открыла маленький ящичек и бросила ни прилавок коробочку. – Платите и кассу.

В машине я разглядела добычу. Вот как просто!

Раз, и отрава в руках, наверное, ампулы тоже легко получить.

Дверь Катюшиной квартиры открывала как свою. Книжка нашлась в первом ящике письменного стола. Так, оплачено по май. В ближайшей сберкассе внесла плату за три месяца вперед, оплатила телефон и призадумалась. Все равно до РЭУ дойдет, что в квартире никто не живет. Соседи будут судачить, куда Катя девалась. Наведут справки в милиции, узнают, что она умерла, и подселят в квартиру кого-нибудь. Незаконно, конечно, но бедному Ромке придется попотеть, чтобы вернуть “распашонку”.

Я приехала домой и позвонила Сонечке Марковой. У нее не так давно женился сын, и Сонька отчаянно не ладила с невесткой.

– Сонюшка, как дела? Подруга вздохнула:

– Ужасно. Теперь готовим порознь. У них свой обед, у меня свой. Просто коммуналка. И вот ведь беда: ни разменять, ни продать нашу халупу нельзя.

  21  
×
×