44  

Сначала явились два мужика. Люба не помнила их фамилии, но сказала, что это были отец и сын, разъезжавшиеся на разные квартиры. Хозяин высунулся из кабинета и велел подать кофе с коньяком.

– Демьянов любил выпить?

– Что вы, совсем нет. Спиртное только пригубливал.

Мужчины посидели с полчаса и ушли. Потом Слава начал собираться домой, но тут позвонил мобильный, и хозяин изменил планы. Через полчаса приехала странная женщина. Грузная, некрасивая, с дурацкой кудрявой прической. Любочке показалось, что на посетительнице был парик. Слишком неестественно блестели волосы. Да и макияж был вульгарным и утрированным-густые темно-синие тени, кирпично-красный румянец, оранжевая помада. Фигуру звероподобной бабы скрывал какой-то балахон. Наподобие тех, что служили концертными нарядами молодой Пугачевой. Голоса ее секретарша практически не слышала. Посетительница с необычайной для такой комплекции ловкостью прошмыгнула в кабинет. Слава опять потребовал коньяк и кофе. Минут через двадцать тетка выщла и свистящим шепотом, покашливая, будто у кое болит горло, просипела:

– Хозяин велел не беспокоить.

Любочка не удивилась. Если непонятная бабища заплатила сейчас деньги, то скорей всего Слава пересчитывает баксы. Хозяин терпеть не мог, когда кто-нибудь заставал его за этим занятием. Любочка вытащила “Космополитен” и принялась покорно ждать. Из кабинета не раздавалось ни звука. Пару раз протренькал сотовый, но Демьянов не брал трубку. Это тоже не насторожило девушку. Хозяин иногда не подходил к телефону. Короче, она ждала почти до половины одиннадцатого, потом все-таки аккуратно поскреблась в кабинет, ожидая, что работодатель пошлет ее куда подальше. Но внутри стояла тишина. Осмелев, Любаня приоткрыла дверь и увидела пустую комнату. Изумлению ее не было предела, но тут откуда-то из-под письменного стола запикал мобильный. Девчонка глянула вниз и обнаружила коченеющего Славу.

– Отчего он умер?

– Сказали, что принял большую дозу какого-то лекарства. Все спрашивали у нас, не больное ли у него сердце. А он на сердце никогда не жаловался. На моих глазах пил только анальгин да но-шпу, когда желудок прихватывало.

– Не помните, кто вел дело?

– Да из нашего районного отделения милиции приезжали. Они как раз напротив располагались, через дорогу. Такой здоровенный дядька, на кабана похож. Не старый, а седой и потный какой-то.

– У Демьянова большая клиентура была?

– Не жаловались, всем работы хватало.

– А картотека клиентов где? Любочка помолчала, потом с осуждением в голосе сообщила:

– Сережка Комаров спер. Сначала милиция все опечатала, ну наши и ушли по домам. Как работать, когда документы под замком? А Сережка не растерялся, выкрал картотеку, потом свое агентство открыл – “Новый двор”. Теперь процветает ворюга. А я без работы сижу. Ходила к нему, думала, возьмет к себе. Он губы надул и говорит: “Извини, Любаня, но это аксиома – не работать с секретаршей прежнего хозяина”. Сволочь, всех Славиных клиентов прикарманил. Может, еще наше агентство и без Демьянова на ноги бы встало. Но без картотеки нам сразу конец пришел.

Застарелая обида засветилась в ее глазах, и девушка покраснела от злости.

Пообещав созвониться с ней за несколько дней до передачи, я пошла к машине. Пейджер молчал, зато звонил телефон.

– Зачем мобильник покупать, если с собой не носить, – выговорил капитан Евдокимов. – Завтра подъезжай к судебно-медицинскому моргу, забирай Виноградову, не нужна больше.


ГЛАВА 12


В десять утра я стояла на улице Обуха возле входа в грязноватый подвал. Вечером забрала на квартире у Катюши телефонную книжку и попыталась разыскать каких-нибудь ее знакомых, чтобы сообщить о похоронах. В дешевеньком клеенчатом блокнотике набралось от силы двадцать фамилий. Половина из них оказалась клиентами, шившими у Кати юбки и блузки, другие номера принадлежали врачам. Удалось отыскать только одну близкую подругу – Натэллу Саркисян, но та сидела с годовалым внуком на даче. Выданное тело совершенно не походило на милую, довольно молодую женщину. В

Гробу лежала иссохшая старушка с желтоватым лицом.

– Это не она, – запротестовала я.

Санитар деловито отогнул покрывало, глянул на клеенчатую бирку и уточнил:

– Виноградова Екатерина Максимовна, 1959 года?

– Да.

– Забирай, твой клиент.

– Как-то она не так выглядит. Санитар хохотнул.

  44  
×
×