Эта горькая сладкая месть

– Даже моя Лена, – сокрушалась Натэлла, – корчила рожи, когда я просила ее помыть посуду или убрать квартиру. А Ромка никогда. Улыбнется только и все быстренько сделает. Вот муж кому-то достанется!

Без особых проблем после десятого класса Роман начал учиться в автодорожном техникуме и одновременно работать в риэлторской конторе. Первая же сделка принесла ему отличный заработок, и парнишка отправил мать на неделю отдыхать в Турцию. В общем, жизнь у Виноградовых стала сверкать яркими красками.

Потом, по словам Натэллы, Ромка подался в Америку. Спустя полгода заболела Катюша. А кончилось тем, что позвонила я с сообщением о смерти. Армянка всхлипнула и опять потянулась за лекарством. – Бедная, бедная Катенька, – повторяла она на все лады.

– Вовсе не бедная, – внезапно вступил в разговор мирно спавший до этого Иван.

Мы с удивлением уставились на пьяницу. Тот потряс всклокоченной головой, в два глотка опустошил кувшин кипяченой воды и заметил:

– Чегой-то вы все Катьку жалеете! У нее полный порядок, от таких деньжищ отказалась, дура!

– Иван, – сердито произнесла Натэлла, – Катя умерла, помнишь, я тебе рассказывала.

– Как умерла? – возмутился пьянчужка. – Да я ее совсем недавно видел, правда, еще холодно было, в пальто сидела. Такие деньги не взяла!

– Какие деньги? – медленно спросила я. – И где встретили Катеньку?

Выяснилось, что несколько недель назад, какого числа, Ваня не помнил, он забрел в закусочную “Олимпия”. При этих словах Натэлла вздохнула. “Олимпия” – маленькое грязное заведение. “Рыгаловка” – так называет подобные места ласковый Аркадий. Тусуются там в основном алкоголики, бомжи и проститутки. Ассортимент еды соответственный – дешевый китайский суп в стаканах, несъедобные американские куриные сосиски с кислым кетчупом и богатый выбор неудобоваримых винно-водочных изделий. Иван взял, по его словам, яичницу и пристроился в уголке. Тут-то он и увидел Катюшу с незнакомой теткой. На фоне остальных посетителей женщины выделялись, как бриллианты в навозной куче. Скорей всего в такое непотребное место заглянули, чтобы не встретить знакомых.

Неизвестная дама что-то втолковывала Виноградовой. Та отрицательно покачивала головой. В забегаловке стоял гвалт, и Ваня не слышал, о чем шла речь. Зато увидел, как незнакомка вытащила из сумки пачку долларов, сантиметров эдак десять толщиной, и стала совать Кате.

– Столько деньжищ, – сокрушался пьяница, – небось все по сто баксов!

Но Катюша в отличие от Ивана не пришла в восторг. Оттолкнула соблазнительную пачку, сказала какие-то грубые слова и ушла. Богатая тетка запихнула баксы в кожаную торбочку, посидела пару минут и тоже отправилась восвояси.

– Как выглядела незнакомка, помните?

Иван напрягся.

– Черное пальто, беретка и сумка.

Какие славные, индивидуальные приметы! Просто уникальная дама! Да в черном пальто с береткой пол-Москвы ходит.

– Лет сколько?

Алкоголик мучительно задумался.

– Черт ее знает, тридцать два – сорок, пятьдесят, шестьдесят… Я не умею возраст отличать, и потом, голова сильно болела.

Все ясно, сидел пьяный, поэтому ничего и не разобрал, а деньги запомнил.

– О, – вскрикнул Ванька, – на торбочке у тетки золотая буква О болталась на цепочке!

Да, облегчил задачу! Как только следователи со свидетелями работают, не представляю.

Стрелка часов тихо подбиралась к четырем, следовало нестись домой, пока домашние не заметили исчезновения умирающей.

Остановив такси метров за двести до ворот, я, прижавшись к забору, словно вор, стала пробираться к дому. И поняла, что опоздала. Во дворе стояла милицейская “Волга” с мигалкой, а в открытом гараже виднелись машины: “Мерседес” Аркадия и “Фольксваген” Зайки.

Так, нечего и думать о том, чтобы войти через парадный вход. Скорее всего отсутствие любимой мамули замечено. Хотя, может, еще не все потеряно!

Я обогнула дом с задней стороны. Чудесно, окно спальни распахнуто, а у сарая стоит длиннющая садовая лестница. Приставив ее к окну, я с замиранием сердца принялась карабкаться вверх по шатким ступенькам.

Ужасно, просто панически боюсь высоты, да еще мокрые, потные руки скользят по перекладинам. Но ведь не признаваться же домашним, что я прекрасно себя чувствую!

Красная от натуги, потная и несчастная, ввалилась в спальню и услышала за дверью негодующий голос:

– Можете убедиться сами! Не прошло и двух недель, как выбралась из клинической смерти, а уже усвистела куда-то!