Сто имен

— Джеймс! — позвал его кто-то сзади. — Пора начинать.

— Минуточку, — вежливо ответил Джеймс и вновь обернулся к Ендреку. Ага, клюнуло.

— Мы с Ачаром собираемся поставить рекорд: лучшее время в гонке на сто метров на педальной лодке. Нынешний рекорд — одна минута пятьдесят восемь и шесть десятых секунды, а мы с Ачаром укладываемся в минуту пятьдесят секунд. Это произойдет здесь, Джеймс. В Корке. И мы хотим попросить вас быть нашим судьей.

Подскочило человекояйцо:

— Мы готовы, Джеймс!

— О’кей, секундочку, — занервничал тот.

— Мы вас не подведем, Джеймс! — вставил свое слово Ачар.

Ендрек ласково обхватил Ачара за плечи:

— Пусть он сам решает.

— Спасибо вам, — заговорил Джеймс, и от смущения пот выступил у него на лбу. — Боюсь, что я не смогу посетить ваше мероприятие, каким бы заманчивым оно ни выглядело. Согласно правилам, вы должны сперва подать заявку в Книгу рекордов.

— Мы подали, подали! — торопливо прервал его Ендрек.

— И что вам ответили?

— Нам сообщили, сколько стоит присутствие судьи, а у нас столько нет, — пояснил Ачар к неудовольствию Ендрека. — Потому-то мы и приехали к вам сюда. Приехали к вам, чтобы вам не надо было ехать к нам. — Он постарался представить это так, словно они пошли Джеймсу навстречу.

— Извините, джентльмены, но боюсь, так дело не делается, — попытался возразить судья.

— Они столько месяцев тренировались! — вступился Арчи. — Неужели вам трудно подойти к набережной и посмотреть!

Да уж, Арчи деликатностью не отличался и не столько уговаривал, сколько запугивал. Почувствовав это, Эва поспешила вмешаться:

— Завтра в два часа дня мы будем на пирсе Кинсейл. Вы только загляните к нам, посмотрите, — они все сами сделают, от вас ничего не требуется. Что скажете?

— Я улетаю в Лондон завтра утром…

— Поменяйте билет, — не растерялся Сэм.

— Я оплачу, — добавила Китти. — Они в самом деле заслужили это — чтобы вы пришли посмотреть, — упрашивала она.

— Они настроены на победу, — донесся голос Реджины (в круг друзей она войти не отважилась). — Мы верим, у них получится.

— Я оплачу судейство, — вмешалась вдруг Берди, и все изумленно уставились на нее.

— Нет-нет! — запротестовали Ачар и Ендрек. — Это слишком дорого. Мы не можем позволить…

— Завтра я смогу заплатить за все, чего пожелаю! — Берди озорно улыбнулась судье. — Назовите цену, и я заплачу! — Подбородок ее гордо торчал вверх.

— Дело не в деньгах. — Он уже сильно потел. — Существуют определенные правила, протокол, о намерении установить рекорд нужно известить заранее, все согласовать, и тогда сертификат был бы готов, я мог бы вручить вам…

— Пришлете нам сертификат по почте, — перебил Ачар. — Завтра совсем не обязательно.

И все заговорили разом, каждый на свой лад стараясь убедить судью. Он не разбирал их слов, слышал лишь общий настойчивый гул. Защищаясь, он приподнял руки.

— Мне правда очень жаль! — И голос его звучал искренне. — Я желаю вам удачи.

Молчание. Неловкое молчание, неловко и Джеймсу.

— Пирс Кинсейл, завтра в два часа! — решительно повторила Китти. — Приходите, пожалуйста.

И судью уволокли на маленькую сцену, где он должен был вручить сертификат самой большой группе людей в костюмах яиц, собравшихся в одном месте. Толпа обернулась к подиуму, а Китти и ее команда стали пробираться обратно к автобусу, изрядно упав духом.

Они пронеслись через весь город, и Китти со Стивом, задыхаясь и потея, едва успели на выступление Эмброуз. Имя докладчицы, хорошо известной в мире любителей бабочек, уже прозвучало, пятьсот пар рук зааплодировали, но Эмброуз не появлялась. Зрители начали оглядываться по сторонам, ведущий несколько растерялся.

Из первого ряда поднялся Юджин и прошел в задний ряд. Вернувшись, он приблизился к подиуму и что-то шепнул ведущему.

Сердце Китти сжалось.

— О нет, — прошептала она, почувствовала, как слезы щиплют глаза, и сама удивилась.

Стив, всегда избегавший прикосновений, обхватил ее за плечи, слегка встряхнул.

— Дамы и господа, мы подождем еще две минуты, если вы не против.

Все расслабились, заговорили с соседями. Прошло пять минут, и ведущий опять заволновался.