– Вот только тут он и орудовал. В этом тайнике. Вскрыл его и ограбил.
– Орудия взлома мы в квартире не нашли, видимо, он его принес с собой, а потом аккуратно забрал.
– Вообще, грабитель очень рисковал.
– И ради чего?
Подруги нагнулись к тайнику.
– Как вы думаете, что в нем лежало?
Но вместо оперативников им ответил старческий голос Марты Гербертовны, также спустившейся вниз:
– Тайник был пуст!
– Вы что-то знаете?
– Далила хранила тут свой дневник и письма своего возлюбленного. Им не удалось соединить свои жизни воедино. Обстоятельства были против них. Когда Далила была свободна, он был женат. А когда овдовел он, она уже была связана обязательствами с другим мужчиной, которого безмерно уважала и по-своему ценила. Но свой дневник и любовные письма возлюбленного Далила до самой смерти хранила в тайнике в отцовском доме.
– Так это когда-то была комната Далилы?
– Да.
– И… и письма хранились у нее в тайнике? Их и украл грабитель?
– Тайник стоит пустым уже много лет, – сухо ответила Марта Гербертовна. – Когда Далила умирала в больнице, она взяла с меня слово, что я загляну в квартиру ее отца, достану дневник и письма из тайника и уничтожу их.
– И вы это сделали? Даже не прочли, кто отправитель?
– К чему?
– Возможно, этот человек и затеял ограбление! – воскликнул один из оперативников. – Хотел вернуть назад свои письма! Наверное, опасался, что в них есть компрометирующие его сведения.
На губах Марты Гербертовны появилась усмешка.
– Молодой человек, ваш оптимизм мне нравится.
– Нравится?
– Ну конечно. Вы же полагаете, что в восемьдесят шесть лет мужчина еще способен на такой поступок!
– Вы знаете, кто был отправитель писем?
– Да. Этот человек мне знаком.
– Назовите его имя!
– Зачем?
– Возможно, в дневнике или письмах было что-то такое, что заставило наследников вашего старика зашевелиться.
Марта Гербертовна пожала плечами:
– Как бы там ни было, дневник и письма уничтожены. Я сделала в точности как завещала мне Далила. Сожгла бумаги, не прочтя ни единой строчки из них. Это была не моя тайна, и я не имела права совать в нее нос.
Марта Гербертовна замолчала. Молчали и остальные. Кира думала о той неизвестной ей тетушке Далиле, которая прожила всю свою жизнь с нелюбимым мужем, зная, что любит и любима другим мужчиной. Что заставило ее поступить подобным образом? И можно ли такое чувство назвать любовью? Лично Кире это больше напоминало издевательство.
Лесю же терзало жгучее сожаление. Какая жалость, что Марта Гербертовна оказалась такой нелюбопытной особой! Могла бы и сунуть нос в дневник и письма. Тем более что знала обоих влюбленных.
– И я ведь слышала, как этот человек орудовал в квартире, – неожиданно вновь заговорила Марта Гербертовна. – Да, да, я могла бы предотвратить преступление! Но я подумала, что вернулись жильцы, они и стучат. Немного даже обиделась на них за невнимание.
– Невнимание?
– У нас заведено, что, вернувшись из своих экспедиций, они заходят ко мне. Я угощаю их чаем, кормлю ужином, а они в благодарность рассказывают мне о своих приключениях.
– И вы обиделись, потому что решили, что ребята вами пренебрегают?
– Глупо вышло. Сочла себя скучной ненужной старухой. Если бы не мое самолюбие, я бы могла спуститься вниз и предотвратить преступление.
– Слава богу, что не спустились!
– А то тут было бы не одно преступление, а сразу два.
Губы Марты Гербертовны дрогнули:
– Думаете, он мог бы меня убить? Нет, уверена, вы ошибаетесь. Такой маленький, такой аккуратный мужчина. Я сегодня была очень удивлена, поняв, что он взломщик.
– О ком вы говорите?
– О мужчине, которого я видела выходящим из нашего подъезда как раз после того, как стих шум в квартире Добряковых.
– Можно подробнее? – заинтересовался один из оперативников. – Почему вы решили, что этот мужчина – взломщик?
– Он выходил из дверей нашего подъезда, а я у нас всех жильцов знаю в лицо. И большинство их знакомых тоже. Вот я сначала и подумала, что это мастер, которого мои соседи снизу наняли для выполнения каких-то ремонтных работ. Еще удивилась, что мастер-ремонтник так изысканно одет.