Бенефис мартовской кошки

Стараясь подавить в себе желание надрать Манюне уши, я прошипела:

– Аркадий как отреагировал?

– «Не грузи меня ерундой, ей-богу, некогда!»

– Куда ты так торопишься?

– Ты не поняла. Кеша так ответил.

Я молча умылась и прошла в большую комнату. Тина была на работе, Галя смотрела оглушительно орущий телевизор, Аллочка читала книгу.

– Как твой экзамен?

Девушка отложила яркий томик.

– Спасибо, нормально. Через неделю иностранный. Однако у вас столько собак! Прямо дышать нечем.

Ничего не говоря, я скользнула к себе, крикнув:

– Эй, ребятки, все сюда!

Радостно виляющая стая улеглась живым ковром на полу. Я отметила, что Роза фон Лапидус Грей прижалась к Снапу, наш ротвейлер обожает маленьких собачек, он ведет себя по отношению к малышам, как настоящий кавалер. Хорошо еще, что Манюня не прихватила кошек, хомячков и рыбок!

Внезапно я разозлилась на Аллочку. «Прямо дышать нечем!» А кто тебя сюда звал? Сама хороша, вместо того чтобы готовиться к экзамену, читает любовный роман.

Глава 17

Не успели часы показать десять вечера, как наши собаки занервничали. Так, им следует пойти погулять. В Ложкино у нас не существует этой проблемы. Кто-нибудь из домашних просто распахивает дверь и выгоняет стадо. Собаки, оглушительно лая, носятся по саду, они никому не мешают. Но сейчас требовалось нацепить на них поводки. Думаю, жильцам пятиэтажки не понравится, если около подъезда начнут бегать питбуль и ротвейлер. Очевидно, та же мысль пришла в голову Манюне, которая сидела в углу, на полу, читая учебник «Анатомия собаки».

– Выгуляю их по очереди. Сначала мелких.

Я встала с дивана.

– Собаки общие, нечестно сваливать все на тебя. Бери сейчас Хуча, Черри и Альму, а я пойду с остальными, когда ты вернешься.

Оказавшись на улице, Снап и Банди принялись тревожно озираться. Ходить на поводках для них непривычно, более того, неприятно. И тот и другой знают, если на шее застегивается ремешок, жди беды. Либо повезут к ветеринару и воткнут в попу иголку, либо потащат в аэропорт, где придется сидеть в пластмассовой перевозке.

– Пошли, мальчики, – велела я, – вон туда, за дом, к кустикам, видите, куда бежит Роза фон Лапидус.

Пит и ротвейлер послушно потрусили за новой подругой. Оказавшись на пустыре, где местные жители выгуливают собак, я огляделась по сторонам и отстегнула поводки.

Дети давно сидят дома, случайные прохожие тут не ходят, ни Снап, ни Банди никого не обидят, если появится кто недовольный, мигом позову мальчишек, пусть пока побегают.

Псы начали рыскать по незнакомой территории, я присела на пенек и закурила. Столько дней прошло, а я нахожусь в тысяче километров от истины. Сколько мне еще жить у Тины? Может, плюнуть на все и вернуться в Ложкино? Ага, и оказаться в СИЗО.

Тут мое внимание привлек Снап, несущийся со всех лап с какой-то тряпкой в зубах.

– А ну иди сюда, – велела я.

Вот они – прелести прогулки в мегаполисе. Ротвейлер нашел помойку.

– Дай немедленно!

Снап положил у моих ног нечто красного цвета и довольно буркнул:

– Гав!

Я присмотрелась. На земле лежало платье, нет, сарафанчик.

– Ты где взял эту вещь?

– Гав, – ответил Снапун и унесся в кусты.

Иногда Аркадий говорит, что в прошлой жизни Снапик был маниакально аккуратной домашней хозяйкой. Ротвейлер просто не может видеть разбросанную одежду. До того как Снап появился в доме, дети преспокойно развешивали по стульям брюки, футболки, бросали на диване нижнее белье, а Машкины колготки нередко оказывались в самом неподходящем для этого месте, например, на журнальном столике. Но стоило появиться Снапу, как положение изменилось коренным образом.

Молодые собаки, как правило, рвут вещи, грызут ботинки и тапки, истребляют накидки, пледы, занавески… Наш ротвейлер был счастливым исключением. Он ни разу не тронул ничьих тапочек, выставленных у двери, и мы не могли нарадоваться на деликатного пса. Но потом начались странности.

Однажды Маня влетела в мою комнату и гневно заорала:

– Ты нарочно, да?

Я села в кровати, плохо соображая спросонья, в чем меня обвиняют.

– В чем дело?

– Я опоздала в школу!

– А я-то тут при чем?

– Это что? – завопила Машка, тыча пальцем в пол.

Я свесилась с кровати.

– Джинсы.

– Именно! Мои штаны! Искала целый час, я великолепно помню, что вечером повесила их на стул! Вот ты какая!

– Да что я сделала?