Бенефис мартовской кошки

Но возврата к прошлому не было. О написании книги парень давно забыл, вся жизнь его теперь превратилась в цепь одинаковых событий: поиск денег, укол, кайф, поиск денег, укол, кайф, поиск денег, укол, кайф…

«Уж докололся бы до смерти, – подумалось как-то раз Тамаре Павловне, уставшей от того, что все заработанные деньги исчезают, словно в черной дыре, – похоронили бы по-людски, отплакали и успокоились». Будучи женщиной верующей, истинной христианкой, Тамара Павловна испугалась, побежала в церковь и стала просить у господа прощения за греховные мысли, только они все равно лезли в голову. А потом случилось то, что случилось.

– Представляю, что пришлось вам пережить! – сочувственно сказала я.

– Нет, – покачала головой хозяйка, – такое трудно понять человеку, который не испытал подобного ужаса. Впрочем, и слава богу, что не знаете. Как мы с Карочкой умом не тронулись! Хотя господь дает каждому посильный крест. Значит, создатель посчитал, что я и дочь можем вынести такое испытание. Но было трудно, ох как трудно!

Она замолчала, потом тихо добавила:

– Человек суетен, все на других оглядывается. Знаете, что оказалось самым тяжелым?

Я покачала головой.

– Нет.

– Сделать так, чтобы соседи не догадались, – пояснила Тамара Павловна, – у нас тут все про всех известно, скрыть ничего невозможно. Через три дома Ольга Кокошенова живет, ее бабка еще до войны в магазин влезла и ткань на пальто украла. Представляете, сколько лет прошло с тысяча девятьсот тридцать девятого года, а? Так наши Кокошеновых до сих пор уголовниками кличут. В маленьком поселке свои правила, это не Москва. Вот и старались мы с Карочкой изо всех сил, чтобы слушок не пополз, делали вид, будто полный порядок дома.

– Вам это удалось, – решила я подбодрить Тамару Павловну, – вот, например, Галина Феоктистовна из гардероба консерватории, похоже, она не слишком добрый человек, и то с завистью рассказывала мне, как вы ее в гости позвали, какой у вас замечательный зять, подменяет, когда болеете, шубу жене купил…

– Я так сразу и поняла, что вы мама Сони, – вдруг ответила Тамара Павловна, – только я зла на нее не держу.

Глава 27

От неожиданности я дернула рукой и уронила на пол пустую чашку. Толстая фаянсовая кружка не разбилась, просто свалилась набок.

– Э-э-э, – протянула я, – ну при чем тут какая-то Соня? Мне творог нужен, яички тоже, хорошо бы покрупней, с темной скорлупой, белые мне меньше нравятся. Спасибо, Галина Феоктистовна подсказала ваш адресок. Раньше-то я на рынке брала, только там обманывают, несвежее подсовывают.

Тамара Павловна неожиданно взяла своей широкой сухой ладонью мою руку.

– Милая, я понимаю вас, как никто другой. Но не надо скрывать, у Вадима есть фото, погодите, я спрятала, чтобы Карина не дай бог не нашла, она-то, дурочка, до сих пор своего супруга прекрасным принцем считает! Подождите секундочку.

Легко поднявшись, она ушла в глубь дома, я осталась сидеть у стола, на котором лежал недоеденный батон и стояла полупустая масленка, в полном недоумении.

– Вот, – донесся из-за спины голос, – держите.

Передо мной оказался снимок веселой компании. Несколько мужчин и женщин стоят около мангала, на котором лежат шампуры с картинно красивым шашлыком. Три женщины и двое мужчин плюс огромная лохматая кавказская овчарка.

– Узнаете Соню? – ткнула пальцем в худенькую, бестелесную девочку Тамара Павловна. – А это Вадим.

Я перевела взгляд на парня, меньше всего походящего на ученого и писателя, занятого философскими размышлениями.

Крупное, даже полное тело, пухлые щеки и «негритянские» губы. Даже на фотографии было видно, как красиво у него блестят волосы и глаза, а цвет лица у Вадика был как у младенца, нежно-розовый, персиковый. У меня не получится такой, даже если намажу на морду всю продукцию «Диор».

– Рядышком вы, – спокойно продолжала Тамара Павловна, – я вас мигом узнала.

Около Вадима вполоборота стояла худощавая кудрявая брюнетка в джинсах и ярко-зеленой майке. Нас и впрямь можно было посчитать похожими, а если учесть, что на фотографии виднелся только профиль дамы, то становилось понятно, отчего Тамара Павловна ошиблась.

– Давно жду, что приедете, – продолжала тем временем хозяйка, – неужто, думаю, ей не интересно, из-за кого с дочерью несчастье произошло.

– Вы очень прозорливы, – пробормотала я, – только я не Сонина мать, а ее тетка. Мать до сих пор в шоке.