Бенефис мартовской кошки

– Верно.

– Пожалуйста, на котлеты, по пятьсот граммов того и другого.

Продавщица повернулась к лоткам.

– И еще триста граммов суслятины, – продолжила я, – никогда не пробовала, скажите, это вкусно?

Продавщица обернулась, уперла кулаки в необъятные бедра и, побагровев, ответила:

– Суслятина – это я.

– Кто?! Вы? Но почему вы горячего копчения?

– Я, – довольно зло прошипела тетка, – фамилия моя такая, Суслятина, Галина Константиновна Суслятина.

– Очень приятно, – заблеяла я, – будем знакомы, Даша Васильева.

Тетка шмякнула на электронные весы кроваво-красный шматок.

– Весь божий день на ногах, – злилась торговка, – а покупатели попадаются чистые сволочи, вроде вас, вечно обхамить норовят!

– У меня и в мыслях не было никого обидеть, – отбивалась я, – ей-богу. Просто тут вот на ценниках написано «говядина», «свинина», «суслятина»…

– Очки надень, – рявкнула бабища, ловко заворачивая мои покупки, – присмотрись хорошенько.

Я покорно приблизила лицо к стеклу и прочитала крохотные буковки. Над словом «говядина» стояло: «охлажденная». Свинина оказалась «парная», а над Суслятиной красовалось существительное «продавец». Оставалось только гадать, кому в голову пришло вешать крохотные таблички рядом.

Провожаемая недовольным бурчанием продавщицы, я побежала домой.

Лето окончательно ушло из Москвы, было сыро и промозгло. Перескакивая через лужи, я добралась до подъезда, потянула тяжелую дверь и остановилась на пороге. Суслятина! А что, если все, чем я занималась до сих пор, и есть такая суслятина? Может, я делаю ошибку за ошибкой? Сколько времени прошло, сколько усилий приложено, а убийца Стаса Комолова так и не найден. Конечно, я обязательно съезжу к этой Кире Крохалевой, но, кажется, дело зарулило в тупик.

Дома, слегка поколебавшись, все-таки будильник уже показывал двадцать три ноль ноль, я набрала номер и услышала хриплый голос:

– Алло.

– Позовите Киру, пожалуйста.

– Слушаю.

– Извините, у меня дело, не терпящее отлагательств, наверное, я вас разбудила…

– Не-а, – ответила девушка, – я поздно ложусь, простыла, поэтому и голос такой. А у вас кто?

– В каком смысле?

– Ну собака или кошка?

Слегка удивившись, я пояснила:

– У меня питбуль Банди, ротвейлер Снап, мопс Хуч, пудель Черри, йоркширская терьериха Жюли, кошки Фиофина с Клеопатрой…

– Всех не смогу взять, только троих, тех, кто помельче.

– Зачем вам мои животные?

– Как это? Сами же звоните!

Тут до меня дошла суть дела.

– Вы берете собак и кошек на передержку?

– Ну да, – ответила Кира, – привозите прямо сегодня.

– Лучше завтра.

– Ладно, пишите адрес, – согласилась девушка.

На следующий день, встав опять ни свет ни заря, я отправилась в район метро «Войковская». Дом, где жила Кира, большой, серый, построенный, очевидно, в 50-х годах прошлого века, стоял самым неудобным образом. Во всяком случае, мне бы не захотелось жить в здании, подъезд которого находится в двух метрах от входа в метро. К тому же прямо под окнами несется по широкому проспекту вереница машин, а вместо садика у вас трамвайная линия, по которой взад-вперед бегают составы из двух вагонов.

Но Кира была иного мнения о своем жилье. Распахнув дверь, девушка весело спросила:

– Быстро нашли, не заплутали? Хотя мы очень удобно устроились, раз – и в поезде.

– Просто замечательно, – покривила я душой.

– А где собачка?

– Знаете, я сначала хотела посмотреть, что к чему…

– Конечно, – ответила Кира, – многие так поступают, пошли.

Комнат оказалось три, животных столько же, болонка, такса и дворняжка с пушистым бело-черным хвостом.

– Вольеров нет, – пояснила хозяйка, – на мой взгляд, это стресс для четвероногого. Всегда лежал на диване и креслах, а потом бац – и в клетку. Поэтому я беру не всех, а только таких, которые способны жить в мире с другими. Вот Эрик, например.

Болонка подняла голову и тихо тявкнула.

– Хороший мальчик, – ответила Кира, – умный и ласковый, что еще от собачки надо? Злых-то и среди людей полно. Кормлю, как хотите. Желаете сухой корм – без вопросов, надо кашу – сварю. Гуляем тоже в зависимости от привычек. Вот такса Матильда, ее хозяин один режиссер, поэтому она ведет богемный образ жизни, первый раз пописать выходит в четырнадцать часов, второй – около трех утра. У нее «папа» в это время домой приходит, а утром спит. Но это, конечно, редкий случай.