Камин для Снегурочки

– Хуч! Мопс Хуч! Его зовут Хучик! Милый, любимый… Хучик!

И тут стены, окончательно сомкнувшись, лишили меня возможности видеть, слышать, разговаривать…

ГЛАВА 32

Я открыла глаза и чихнула. Надо мной моментально нависло лицо Оксаны.

– Привет! – крикнула она.

– Здорово! – откликнулась я и попыталась сесть.

– А ну лежи, – велела подруга, – капельницу пережмешь.

Тут я увидела, что в мою правую руку воткнута игла, от которой тянется вверх тоненькая прозрачная трубочка.

Оксанка вытащила из кармана мобильный.

– Она проснулась.

Дверь в палату распахнулась, и появился румяный дядька с самой сладкой улыбочкой на устах.

– Ну, – прочирикал он, потирая руки, – мы знаем, как нас зовут?

– Замечательно, – усмехнулась я, – рада за вас. Так как?

– Что – как? – оторопел мужчина.

– И как вас зовут? И почему вы так радуетесь, что помните свое имя?

Дядечка улыбнулся и погрозил мне сарделькообразным пальцем.

– Шутница. Впрочем, рад представиться, Андрей Иванович, а вас как звать?

– Дарья.

– Фамилия?

– Васильева.

– Отлично. Адрес вспомнить можете?

– Поселок Ложкино, это по Ново-Рижской дороге, недалеко от Москвы.

– Машину умеем водить?

– Естественно.

– И на какой ездим?

– На «Пежо». Двести шестая модель, маленькая, как раз для меня.

– Великолепно. Теперь поговорим о детях. Сколько их у нас? Назовите имена, возраст.

Я повернулась к Оксане.

– Послушай, он журналист? С какой стати берет у меня интервью?

– Помнишь, как меня зовут? – внезапно поинтересовалась Ксюта.

Я повертела пальцем у виска.

– Ты того, да? Да что случилось? Отчего я в больнице?

– Не догадываешься?

– Нет. Вернее, да. Лена Горбунова дала мне пилюли, я их выпила, упала и очнулась тут.

Оксана и Андрей Иванович переглянулись.

– Это неоднократно описано в литературе, – заявил мужчина и дальше начал произносить слова по-латыни.

– Я не спец в вашем предмете, – вздохнула Ксюта.

– Да что происходит? – возмутилась я.

В коридоре послышался топот, и в палату внеслась толпа людей: Маня, Кеша, Зайка, Александр Михайлович. Вот тут я обалдела окончательно. Полковник отчего-то бросился меня целовать, а дети начали высыпать на одеяло подарки: конфеты, детективы, фрукты.

– Объясните, в конце концов, – заорала я, – что случилось?! Отчего я нахожусь тут?

Повисло молчание.

– Она совсем того? – поинтересовался Дегтярев.

Оксана пожала плечами, а Андрей Иванович вновь разразился речью на мертвом языке. Вход в палату опять приоткрылся, и возникла женщина с букетом.

– Привет, Танюша! – воскликнула она.

Я изумилась.

– Рита!!!

И в ту же секунду в голове мигом вспыхнули все, абсолютно все воспоминания. Розы, которые держала певица, начали испускать удушливый аромат.

– Кто ее впустил? – послышался как сквозь вату голос Андрея Ивановича. – Ведь я предупредил.

Неожиданно цветы упали мне на лицо, я провалилась в яму.

Окончательно пришла в себя я лишь через пару дней, потом за меня взялся Дегтярев. Почти весь понедельник я рассказывала полковнику о моих злоключениях, ответила на все его вопросы. Мои же он попросту проигнорировал. Едва я заводила: «Скажи, пожалуйста…», как Александр Михайлович недовольно рявкал: «Потом!»

Целую неделю Дегтярев прибегал ко мне минут на двадцать, задавал очередной вопрос, кивал и убегал, едва заслышав ответ. Вскоре я не выдержала и, когда он в очередной раз собрался убегать, крикнула:

– Послушай, немедленно объясни.

– Некогда, – не оборачиваясь, буркнул полковник.

– Но…

Дверь стукнула о косяк, я прикусила губу. Ну погоди, толстяк! Мы еще встретимся!

Дверь снова открылась. Ага, решил вернуться! Но в палату вошла Оксана.

– Немедленно ложись, – велела она.

– Ксюта, – взвыла я, – сейчас же ответь на все мои вопросы!!!

– Попробую, – вздохнула подруга, – хотя имей в виду, амнезия – вещь загадочная. О ней много написано, но это в основном байки. Отчего тот или иной субъект теряет память, точно не знает никто. Хотя наука пытается объяснить… Ну, допустим, человек удил рыбу на льдине, провалился под лед. Его вытащили совершенно здорового физически, но полностью потерявшего память на фоне стресса. Описаны случаи, когда люди теряли соображение, оказавшись жертвой теракта или природных катаклизмов: землетрясения, наводнения. Еще подобное возможно на войне, а бывает, из наркоза такими выходят: ну ничегошеньки не помнят.