– Изумительно! Тебе идут вещи с открытыми плечами.
Когда хозяйка с гостями ушли, я вытащила визитку и набрала номер.
– Да, – ответил недовольный голос.
– Ирина?
– Ну!
– Это Таня.
– Кто?
– Домработница Глафиры, вы дали мне свой номер.
– А, хорошо, что позвонила, – вмиг стала любезной журналистка, – давай встретимся поскорей, сегодня можешь?
– Могу прямо сейчас.
– Давай записывай адрес, – велела Ира.
Я порылась в гардеробной, выудила голубые джинсы, белую футболку, схватила сумочку и побежала к метро.
Ирина жила в небольшой двухкомнатной квартирке довольно далеко от центра.
– Узнаешь? – спросила она меня.
– Что? – не поняла я.
Журналистка махнула рукой.
– Ладно, пошли покалякаем.
Мы двинулись в комнату, служившую гостиной. У стола сидел довольно полный мужчина с бородой.
– День добрый, – весьма приветливо сказал он.
– Здравствуйте, – осторожно ответила я.
– Это Константин Львович, – весело сообщила Ирина, – он врач, очень хороший, профессор, ему с тобой поговорить надо.
– Зачем? – испугалась я.
– Так и собираешься жить не помнящей родства? – фыркнула Ирина. – Сделай одолжение, побеседуй с доктором.
– Я нестрашный, – загудел Константин Львович, – ни ножика, ни шприца – ничего с собой нет, просто посудачим о том о сем.
Следующие два часа мы мирно разговаривали о всякой всячине, Ирина все это время сидела в другой комнате. Наконец Константин Львович встал.
– Рад был познакомиться.
Я кивнула:
– Взаимно.
Доктор прошел к хозяйке, там он провел еще полчаса, затем Ира проводила профессора, вернулась и с порога заявила:
– Извини, но то, что собираюсь рассказать тебе, может произвести очень сильное впечатление, поэтому я и решила подстраховаться. Констинтин – замечательный психиатр, доктор наук сразу по двум специальностям. Он сказал, что тебя можно ввести в курс дела.
– Какого?
– Ты моя сестра.
Я попятилась:
– Кто?
Ира села за стол.
– Ладно, слушай. Тебя зовут Татьяна Кротова.
– Кротова? – ошарашенно повторила я.
– Именно так, – вздохнула Ирина, – давай по порядку.
– Хорошо, – кивнула я, – начинай.
Жили-были в далеком городке Краснолеске две сестры – Ирочка и Танечка. Первая была активная, пробивная, энергичная, мечтавшая о больших деньгах и славе. Вторая – мямля, тихая, незаметная, больше всего на свете любившая читать книги и грезившая о прекрасном принце. Но какие королевичи в глухом Краснолеске? Все мужчины тут были наперечет; интеллигентных среди них было всего трое, и те давно женаты, а на остальных Танечка даже смотреть не хотела. Ну о чем можно разговаривать с мужиком, который считает, что Лев Толстой написал балет «Лебединое озеро»? Никаких перспектив ни у Иры, ни у Тани на родине не было. Можно, конечно, выйти замуж, нарожать детей, считать всю жизнь копейки, насобирать на крохотную дачку и, сидя потом на веранде и наблюдая за резвящимися внуками, думать, что жизнь удалась. Может, кому-то подобное существование и покажется счастьем, но для сестер Кротовых оно было неприемлемым. Ира очень хотела прославиться любой ценой, а Таня ждала великой любви. Ни старшая, ни младшая сестра не могли осуществить свои желания в Краснолеске. Впрочем, тысячи и тысячи женщин по всей необъятной России, кусая ночью подушку, безнадежно думают о том, что жизнь течет совсем не так, как хочется, быт связал их по рукам и ногам, дети, муж, хозяйство, постылая работа… Все могло сложиться иначе, лучше, красивее, интереснее. Тысячи плачут, но кое-кто начинает действовать и, сцепив зубы, переламывает хребет судьбе. Танечка была из первых ноющих, неспособных на решительные шаги, Ирина же имела железный характер, и она принялась за дело. Сначала продала квартиру в Краснолеске, а потом, схватив в охапку слабо сопротивляющуюся Танюшу, рванула в Москву, город, который предоставляет всем ретивым огромные возможности.
Только люди, прибывшие из провинции, могут понять, что испытали Ира и Танюша, оказавшись в огромном мегаполисе, где у них не было никого: ни друзей, ни родственников, ни могущественных покровителей.
Девушки сняли комнату в коммуналке. Ирина, твердо знающая, на каком поприще способна добиться успеха, стала обивать пороги редакций, пытаясь напечатать статейку. Танюша сидела дома. Ей даже не хотелось высовываться наружу, шумная Москва пугала ее, вызывала депрессию: толпы бегущих людей сносили с ног, метро отвратительно шумело. Оказавшись на столичной магистрали, Танечка терялась и тут же хотела спрятаться, поэтому и предпочитала носа из квартиры не высовывать.