122  

Всадникам в долине, слушавшим победный клич Рэмси Логана, показалось, что это существо вырвалось из самой ночи, причем с такой скоростью, что невозможно было определить, что же это такое появилось из темноты. Размытое пятно пронеслось по воздуху, схватило Рэмси Логана за волосы и аккуратно отрезало ему голову — прежде, чем кто-либо успел выкрикнуть предостережение.

Поскольку Джиллиан лежала на земле, собравшиеся внизу не могли видеть, как она перекатилась, напуганная тихим свистящим звуком клинка, рассекающего воздух и рвущегося к шее Рэмси. Но существо на утесах увидело ее движение, и теперь оно ожидало ее приговора, заранее смирившись с ним.

«Невозможно было бы предстать перед Джиллиан в худшем виде», — понял зверь. Над ней высился берсерк с пылающими глазами — в синяках и крови от падения, резко остановленного зазубренным выступом, держа в руке отрезанную голову Рэмси Логана, он смотрел на нее, огромными глотками закачивал в грудь воздух, и ждал. Закричит? Плюнет в него, зашипит и отречется? Джиллиан Сент-Клэр была всем, чего он желал в жизни, и, дожидаясь, когда она закричит от ужаса, он почувствовал, как что-то в его душе пытается умереть.

Но берсерк не уступал так легко. Его дикое естество поднялось в Гримме в полный рост и смотрело на Джиллиан ранимыми, ледяной голубизны глазами, безмолвно умоляя о любви.

Джиллиан медленно подняла голову и долго молча смотрела на него. Затем она села и запрокинула голову, широко раскрыв глаза.

Берсерк!

Правда, которую он так упорно пытался утаить, встала между ними во всей своей мощи.

И хотя Джиллиан уже знала, кем был Гримм, его вид на какое-то мгновение парализовал ее. Одно дело — знать, что любимый человек является берсерком, и совсем другое — увидеть это собственными глазами. Он смотрел на нее с таким нечеловеческим выражением, что, не загляни она глубоко в его глаза, то, возможно, не увидела бы в нем ничего от ее Гримма. Но там, в мерцавших на самом дне голубых огоньках, Джиллиан увидела такую любовь, что ее душа затрепетала. И она улыбнулась сквозь слезы.

Возглас неверия вырвался у него криком раненого зверя.

И Джиллиан подарила ему самую ослепительную улыбку, на которую была способна, и приложила его кулак к своей груди.

— И дочь обвенчалась с царем-львом, — отчетливо произнесла она.

Тень изумления скользнула по лицу воина, его голубые глаза широко раскрылись, и он уставился на девушку в ошеломленном молчании.

— Я люблю тебя, Гаврэл Макиллих.

Когда он улыбнулся, его лицо пылало любовью. Запрокинув голову, он закричал небу о своей радости.


14 декабря 1515 года из долины Тулут не вышел живым ни один Маккейн.

Глава 34

— Они идут, Хок!

Эйдриен поспешила в Главный зал, который Хок, Лидия и Тавис украшали к свадьбе. Поскольку церемония проходила в Рождество, они объединили обычные украшения с пестро разукрашенными ветками ели и падуба. Изысканные венки с вплетенными еловыми шишками и сухими ягодами были увиты яркими бархатными бантами и блестящими лентами. На стенах красовались тончайшей работы гобелены, в том числе сотканный при содействии Эйдриен за последний год, на нем была изображена сцена Рождества Христова с сияющей Мадонной, прижимающей к груди младенца Христа, Иосифом и волхвами, поглядывающими на них с гордостью.

Сегодня из зала убрали циновки и соскребли все пятна с серых камней. Позднее, всего за несколько минут до венчания, каменный пол будет усыпан сухими розовыми лепестками — это необходимо, чтобы придать воздуху весенний цветочный аромат. С каждой балки свисали веточки омелы, и Эйдриен рассматривала зелень и Хока, стоявшего на лестнице и прикреплявшего венок к стене.

— Что за красивые веточки ты развесил повсюду, Хок? — спросила Эйдриен, изображая саму невинность.

Хок посмотрел на нее сверху вниз.

— Омела. Это рождественская традиция.

— И как она связана с Рождеством?

— В легендах говорится, что скандинавский бог мира, Бальдур, был убит стрелой, сделанной из омелы. Другие боги и богини так сильно любили Бальдура, что попросили вернуть ему жизнь и наделить омелу особыми свойствами.

— Какими такими особыми свойствами? — выжидающе взглянула на него из-под полуопущенных ресниц Эйдриен.

Хок проворно спустился с лестницы, чтобы продемонстрировать ей это: он поцеловал ее так страстно, что угольки желания, никогда не потухавшие в ней в присутствии мужа, мгновенно разгорелись в пламя.

  122  
×
×