Пленить сердце горца

Он кивнул в сторону пожара.

— Тогда кто ты? — крикнула она. — Почему ты просто не скажешь мне этого?

Гримм покачал головой и закрыл глаза. После долгой паузы он снова открыл их. Его глаза горели ослепительным светом, и Джиллиан ахнула от промелькнувшего воспоминания — воспоминания пятнадцатилетней девушки, видевшей, как этот человек сражается с Маккейнами. Видевшей, как он, казалось, на глазах увеличивался, становился шире в плечах и крепче с каждой пролитой каплей крови. Видевшей, как его глаза горели, как угли, которые сгребли в кучу, слышавшей его леденящий душу смех. Удивлявшейся, как человек мог убить стольких врагов и остаться невредимым.

— Кто ты? — повторила она шепотом, страстно желая, чтобы он ее успокоил. Она молилась, чтобы он не был ничем большим, кроме как человеком.

— Воин, который всегда…

Гримм закрыл глаза.

«Любил тебя», — мысленно сказал он.

Но он не мог произнести этих слов, потому что не мог исполнить того, что они обещали.

«Обожал тебя, Джиллиан Сент-Клэр. Человек, который не совсем человек, который знает, что ты никогда не сможешь принадлежать ему».

Он вздохнул.

— Ты должна выйти замуж за Куина. Выйди за него замуж и освободи меня. Не выходи замуж за Рэмси — он недостаточно хорош для тебя. Но ты должна меня отпустить, потому что я не переживу, если ты умрешь у меня на руках, а это неминуемо, если мы будем вместе.

Он встретил ее взгляд, безмолвно умоляя ее не делать расставание еще труднее, чем оно есть.

Джиллиан оцепенела. Если этот мужчина собирается бросить ее, она заставит его пострадать. Она прищурилась, посылая ему бессловесный призыв быть храбрым, бороться за их любовь. Но он отвернулся.

— Спасибо тебе за эти дни и ночи, девочка. Спасибо, что подарила мне лучшие воспоминания моей жизни. Но сейчас скажи мне «прощай». Отпусти меня. Оставь в памяти то чудесное время, которые мы делили, и отпусти меня.

Из глаз Джиллиан потекли слезы. Он уже принял решение, уже начал удаляться от нее!

— Это неправда, Гримм! — взмолилась она. — Не может все быть так плохо. Что бы там ни было за твоими плечами, мы сможем справиться с этим, если будем вместе.

— Я животное, Джиллиан. Ты меня не знаешь!

— Я знаю, что ты самый благородный человек из тех, кого я встречала! Мне неважно, какой будет наша жизнь. Я буду жить любой жизнью, если это только будет жизнь с тобой, — прошептала она.

Когда Гримм медленно попятился, Джиллиан увидела, как жизнь исчезает из его глаз, а взгляд застывает и мертвеет. Она остро ощутила потерю: что-то внутри нее разом опустело, оставляя вакуум, засасывающий насмерть.

— Нет!

Он все пятился, Оккам шел за ним с тихим ржанием.

— Ты сказал, что обожаешь меня! Если бы я действительно была тебе небезразлична, ты бы боролся за то, чтобы быть со мной!

Гримм поморщился.

— Ты мне слишком небезразлична, чтобы причинять тебе боль.

— Трус! Ты не знаешь, что такое быть небезразличным, — страстно закричала она. — Быть небезразличным — значит любить. А любовь должна быть с кулаками! Любовь не ищет легких путей. Черта с два, Родерик, если бы любовь была таким простым делом, она была бы в жизни у каждого. Ты трус!

Гримм вздрогнул, и на подбородке бешено задергалась мышца.

— Я поступаю благородно.

— К черту благородные поступки! — вскричала Джиллиан. — У любви нет гордости, любовь стремится лишь к выживанию!

— Прекрати, Джиллиан. Ты хочешь от меня большего, чем я могу сделать.

Ее взгляд стал ледяным.

— Я вижу. Я думала, ты герой во всем. Но это не так. Оказалось, что ты просто человек.

Джиллиан отвела взгляд в сторону и затаила дыхание, гадая, достаточно ли она вывела его из себя.

— Прощай, Джиллиан.

Он вскочил на коня, и ей показалось, что они слились в одного зверя — переплетение теней, растворяющихся в ночи.

Джиллиан ощутила, как рушится ее мир. Он оставил ее! В самом деле оставил. Внутри нее зарождалось рыдание, такое мучительное, что она согнулась пополам.

— Ты трус, — прошептала она.

Глава 22

Ронин вставил ключ в замок, постоял в нерешительности, затем расправил плечи и посмотрел на высокую дубовую дверь, окованную сталью. Дверь под величественной каменной аркой возвышалась над ним. Над аркой были выдолблены слитые в одно слова «Deo non fortuna» — «Божьим промыслом, а не волей случая». Долгие годы Ронин отвергал эти слова, отказываясь приходить сюда, полагая, что Бог оставил его. Выражение «Deo non fortuna» было девизом его клана, верившего, что их особые таланты были богоданными и имели определенную цель. Затем из-за его «таланта» умерла Джолин.