Досье на Крошку Че

Кеша бросил взор на экран, покраснел, выхватил у меня пульт, быстро переключил канал, и обнаженных бесстыдников сменила картина богато убранной комнаты.

— Хосе, — заквакало из динамика, — Хосе! Это моя дочь!

— Нет. Розалия, ты разбиваешь мне сердце.

— О, Хосе, наша любовь выдержит испытание.

— Розалия, я умру от горя!

Милиция осторожно опустилась на подушку.

— Вы тоже смотрите «Каролину»! — с радостью воскликнула она.

— Да, да, — мигом подтвердила я, — чудесная картина.

— Добрая.

— Да, да.

— Без сцен насилия и секса.

— Да, да.

— Изумительное кино.

— Да, да, — машинально твердила я, наблюдая за тем, как лицо Аркадия, стоящего у кресла-качалки, медленно принимает естественный оттенок.

— Актеры восхитительны.

— Да, да.

— В особенности Хуанита.

— Да, да.

— Но и Розалия ничего.

— Да, да.

— Вот Хосе слишком агрессивен.

— Да, да.

— Ей не больно?

— Да, да.

— Ей не больно?

— Да, да, — кивнула я и потрясла головой. — Простите, не поняла, вы о ком сейчас спрашивали?

— О вашей собачке, — пояснила Милиция. — Вы в нее так яростно вилкой с ножом тыкаете.

Я вздрогнула. Нашарив в кресле клубок и спицы, предусмотрительно приготовленные Кешей, я не забывала сейчас делать вид, что занимаюсь рукоделием, и постоянно шевелила руками.

Глаза оторвались от лица Милиции, взор переместился ниже.., и меня чуть не хватил удар. Вместо мохера у меня на коленях покоилась Жюли, а в моих пальцах были зажаты столовые приборы. Перепутала мебель! Вон он, клубок, мирно лежит на диванчике. Вилки в кресле забыл кто-то из домашних: сел у телика с тарелкой в руке, слопал вкусное, оставил посуду и ушел. Хуч увидел объедки, запрыгнул, вылизал остатки, вилка с ножом свалились на гобелен, невнимательная Ирка унесла тарелку, потом появилась Жюли и мирно улеглась спать в компании со столовыми приборами. Спустя некоторое время прибежала я и, не глядя, вцепилась в собачку. Все правильно, йорк на ощупь похож на шерстяную пряжу, а вилка и нож сделаны из холодного металла, ну прямо как спицы.

Аркадий снова начал багроветь.

— Э.., э… — забормотала я. — Да, действительно! Ножик и вилочка, а это Жюли.., чмок, чмок, моя крошечка… Обожаю собачек.., хи.., хи… Видите ли, это особые вилка и нож, они были придуманы… э… Хосе Родригесом, лучшим на свете парикмахером, для своей йоркширихи.., э… Розалии. Да, именно так! Ножом вы поддеваете прядь волос терьера, а вилкой ее расчесываете! Вот так…

— Никогда не сталкивалась с подобной методой, — протянула Милиция, — чешу своего Йорка простой расческой.

Я воспряла духом. Похоже, Милиция мне поверила, надо закрепить успех.

— Это вчерашний день! Сейчас доказано, что лучше серебряных ножа и вилки для здоровья шерсти нет. Благородный металл уничтожает микробы, создает озоновый слой вокруг волос, выравнивает структуру кератина, очищает луковицу, а легкое нажатие ножом стимулирует кровообращение.

Запал иссяк. Впрочем, я была крайне собой довольна: вполне, оказывается, способна сочинить рекламный текст.

— И где берут аксессуары? — с явным интересом спросила Милиция. — Куплю такие.

— С огромным удовольствие завтра приобрету для вас подобные, — пообещала я.

— Право, неудобно!

— Разрешите сделать вам подарок!

— Думаю, вилка с ножом дорогие.

— Ах, милый пустячок.

— Не могу вас вгонять в расход.

Лицо Аркадия вновь побледнело, я сочла это за знак одобрения и утроила заботу.

— Никаких проблем!

— Вы так заняты…

— Ничем особым не обременена.

— Дом, дети, быт…

— Это в удовольствие.

— Нет, нет, куплю сама, скажите только адрес.

Я прищурилась.

— Милая Милиция, вас могут обмануть.

— Да?

— По виду не отличить от английской версии.

— Да?

— А по сути, страшная вещь.

— Да?

— Фальсификат производят из окиси урана.

— Ой!

— Понимаете?

— Да!

— Лучше сама добуду нож и вилочку.

— Вы так заботливы, — покачала головой Милиция.

Я гордо глянула на Кешу. Ну, кто из нас молодец? Да мы почти стали с подозрительной старухой лучшими подругами!

И тут в комнату плотной гурьбой вошли Машка, Денька, Зайка и притихший, затянутый в костюм и почти задушенный галстуком Дегтярев. Началось второе действие трагикомедии.

— Кушать выдано, — возвестила Ирка.

Все переместились в столовую, где без особых приключений съели ужин. Вам это может показаться странным, но никто ничего не уронил, не разбил, не поломал. Зайка не зудела о диете, Маня не вещала о патологических кошачьих родах и не ругалась с Денькой, последний не подбрасывал в тарелку до одури брезгливому Кеше пластиковых мух, а Аркадий, в свою очередь, не втянул полковника в беседу об ужасном содержании заключенных в следственных изоляторах.