Досье на Крошку Че

— Какой труп? — прошипела Сима. — Чей труп?

Надо же, а у Полуниной здорово получается изображать оторопь. Может, зря режиссеры не хотят приглашать наглую девицу на главные роли? Сима явно не без таланта, вон как сейчас сверкает глазами, даже побледнела слегка.

— Дорогая, — нежно пропела я, — суть произошедшего такова. В восемь утра тебя видела соседка Карякина. Раиса дама сварливая, но осторожная. Поэтому, услыхав звонок, она прильнула к «глазку» и узрела молодую особу с розово-зелено-синими волосами. «Разноцветная» мадам шмыганула к Корякину.

— Ты правда охренела… — снова выпало изо рта Симы.

— Сказала же: ругаться — не комильфо.

— Я там не была!

— Извини, но ты очень приметна: эти твои яркие пряди…

— Ну и что? Сейчас модно колорирование!

— Но мне до сих пор не встречались женщины столь попугайской раскраски.

— Это не я, — упорно повторила Полунина.

— Предположим, ты говоришь правду. Тогда скажи, пожалуйста, где ты находилась сегодня утром.

— Дома, в постели. Ты меня, кстати, разбудила, — твердо ответила актриса.

— Одна? Извини, конечно, за неделикатность.

— Ага, — кивнула Сима.

— В твоем подъезде есть консьержка?

— Нету.

— Значит, никто не способен подтвердить алиби госпожи Полуниной. Следовательно, ты вполне могла скататься в восемь утра к Карякину, подсунуть ему коньяк с отравой, вернуться домой и нырнуть под одеяло.

— Я не хожу по улицам ночью!

— Восемь — это уже утро.

— А для меня глубокая ночь! Я сова, не поднимаюсь раньше полудня.

Замечательный аргумент! Да девять человек из десяти с удовольствием превратятся в сов и филинов и станут валяться на подушках до обеда, только большинству народа приходится работать, поэтому люди поневоле становятся жаворонками. Ладно, начну ломать Симу.

— Ты пару минут назад сказала, что никогда не бывала в маленькой, грязной берлоге Карякина. Так?

— Ну, да!

— А откуда тогда знаешь, что квартира Димона маленькая и грязная?

Полунина затравленно огляделась.

— Какая же еще она у него может быть? Карякин алкоголик, он пропил дачу, которую купил У Тришкиных, большую родительскую квартиру в центре и съехал в спальный район.

— Постой… — насторожилась я. — Вадим владел дачей Игоря?

— Точно.

— А как он ее получил?

Сима сморщила нос.

— Лидия Константиновна после смерти Майи не захотела более ездить на фазенду. Тришкина выставила дом на продажу, а Димон его приобрел.

— Где он деньги взял?

— Понятия не имею! Мне это неинтересно! — воскликнула Сима и, тут же понизив тон, произнесла сквозь зубы:

— Мне без разницы, из какой реки Карякин ведрами лавэ начерпал. Все равно он потом их пропил, падая ниже и ниже.

— Значит, ты не была сегодня у Димона?

— Нет!

— А это откуда?

Сима уставилась на розовую перчатку.

— Она ведь твоя, — мило улыбнулась я, — и тоже находилась около бездыханного тела.

Полунина открыла рот, потом закрыла его. Снова разинула…

— А на спинке дивана осталось несколько волос розово-зелено-синей расцветки, — довершила я свои обвинения.

И только произнесла последние слова, как в моем мозгу закопошилась некая мысль, нечто непонятное, пока не оформившееся, этакое смутное сомнение… Легкая шелковая салфетка, лежащая на моих коленях, упала на пол.

— Сима, — к столику подлетела Ася.

— Что? — повернула к ней потерянное лицо Полунина.

Администратор наклонилась к Симе и что-то зашептала.

— Ладно, — кивнула Сима. Потом она глянула на меня, уронила:

— Сейчас приду.

— Без проблем, — согласилась я.

Сима встала и двинулась вместе с Асей в глубь ресторана. Я осторожно осмотрелась. Немногочисленные посетители спокойно занимались едой, барменша, повернувшись спиной к залу, колдовала над бутылками. Моя правая рука схватила сотовый, оставленный Полуниной на столе. Так, теперь главное — аккуратно открыть аппарат и впихнуть на нужное место «ПС-двадцать». Проделав несложную операцию, я встала, положила на столик пару купюр и, не дожидаясь возвращения Симы, выскочила из ресторации.

Вам мое поведение кажется глупым? Вы ошибаетесь, дорогие мои. Сейчас Сима подойдет к столику, обнаружит пропажу «продюсера» и потеряет самообладание. А что делает женщина, если впадает в истерику? Она звонит кому-нибудь из близких людей: маме, сестре, подруге, любовнику и начинает жаловаться на жизнь. Мы так устроены — обязательно хотим поделиться плохим настроением, выслушать слова утешения, получить, в конце концов, совет. Конечно, есть люди, тщательно закапывающие свои тайны. Мне не раз попадались на жизненном пути подобные личности, которые, кажется, ни за что не разоткровенничаются. Но потом выяснялось — в минуту слабости, под влиянием чувств, испытывая дискомфорт, «железные» граждане не смогли удержать язык за зубами: одному человеку случайно намекнули на некие обстоятельства, другому сообщили какую-то информацию, третьему пожаловались, перед четвертым неожиданно, впервые в жизни, разрыдались… Если обойти, порасспросить всех их собеседников и сложить полученные сведения, то получится вполне ясная картина.