Избранница горца

На миг она потеряла дар речи. А потом ущипнула его за задницу, сильно.

— Ой! — Горец шлепнул ее по ягодицам.

— Аи! — вскрикнула Джесси.

Кейон зарычал:

— Вот так. Око за око, девочка. Запомни это.

Рука, удерживающая ее за талию, расслабилась. Горец перебросил Джесси поудобнее, затем снова усилил хватку, и девушка поняла, что не сможет вырваться, даже если от этого будет зависеть ее жизнь. Перевитая мускулами рука, которая удерживала ее, была крепка, как арматурная сталь.

Рюкзак, все еще висевший у Джесси за спиной, подпрыгивал. Спрятанные в нем сумочка, ноутбук, уйма блокнотов, ручек, карандашей, плюс учебник «Древние цивилизации», почти десять сантиметров толщиной, поддались силе земного притяжения, соскользнули вниз и стукнули ее по затылку.

Сильно.

— Ой! — снова завопила Джесси. — Черт! Отпусти меня сейчас же, животное!

— Невероятно, — послышалось его бормотание.

— И это говоришь ты? — зарычала она. — Я вишу на плече у примата. Тыпримат. Это я должна говорить «невероятно», не ты.

— Невероятно, — снова пробормотал горец.

И развернулся так быстро, что Джесси чуть не вернула миру те пять чашек кофе, которые были лишними. Ее чуть не вырвало прямо на великолепную задницу, которую она только что ущипнула и которая, как и его рука, казалась стальной.

Кейон подхватил массивное зеркало, зажал его под мышкой по другую сторону от Джесси и снова повернулся к двери. Одной рукой он удерживал девушку, другой — артефакт. И делал это без особого напряжения.

А Джесси знала, какое это зеркало тяжелое. Два грузчика с трудом справились с таким весом.

— Куда теперь? — требовательно уточнил горец, шагая по коридору.

Она подняла голову, насколько это позволяли пятнадцать килограммов перегруженного рюкзака — Джесси когда-то специально взвешивала его, чтобы высчитать расход калорий на его переноску, что дало ей возможность баловать себя каждое утро двумя шоколадными батончиками, — упирающегося ей в затылок, и прошипела:

— И зачем мне отвечать? Он укусил ее за бедро.

— Налево, — сквозь зубы ответила она.

Кейон повернул налево и перешел на легкий бег.

Ее шея заболела от напряжения. Джесси снова опустила голову. Ее лицо упиралось в ее грудь. С каждым шагом девушка подпрыгивала, ударяясь о его спину, а рюкзак систематически бил по ее затылку. Ну, по крайней мере, ее лицо было защищено от постоянных ударов. Грудь выполняла функцию подушки, и благодаря этому Джесси не упиралась носом в его спину. Возблагодарим Бога за малые радости. А в данном случае — за две большие.

— Куда ты меня несешь? — проворчала Джесси.

— К тому средству передвижения, которым ты обладаешь. А затем ты отвезешь нас в безопасное место.

— Неужели?

— Да, если хочешь жить.

Она хотела. И пробормотала, как добраться до парковки, где оставила свою машину.

— Ты невнятно произносишь слова, девочка.

Джесси снова забормотала.

— Что ты говоришь?

Опять бормотание.

— Ты что-то сказала про свою грудь? — недоверчиво уточнил Кейон. После паузы последовало восхищенное: — О Господи, ты упираешься в них лицом!

Он остановился так резко, что рюкзак стукнул ее дважды: мягкое «бум» сменилось полновесным «шмяк», от которого у Джесси помутилось в голове.

Она почувствовала, как дрожит его грудь, и только через пару секунд поняла, что это значит. Он смеялся. Этот негодяй смеялся.

—  Как я тебя ненавижу, — сказала она, обращаясь к своему бюсту. Естественно, эти слова были адресованы не груди, а горцу.

Он продолжал смеяться, а Джесси растеряла весь боевой задор. Она устала, была напугана, и больше всего ей хотелось снова оказаться на ногах.

— Может, ты поставишь меня? Пожалуйста, — жалобно попросила она.

Джесси подумала, что он почувствует, как расслабились ее мускулы, поймет язык ее тела и решит, что она сдалась.

Горец перестал смеяться, нагнулся и осторожно поставил ее на ноги. В глазах цвета золотистого виски мерцали изумление и сексуальный жар, который Кейон даже не пытался скрыть.

— Так лучше? — Он коснулся ладонью ее щеки, провел большим пальцем по нижней губе.