Доллары царя Гороха

Нашлась и Аллочка. Перепуганная девочка уехала в деревню, к дальней родственнице, где в конце концов ее и обнаружили. Сейчас Алла дает показания в милиции.

Дачу мы отремонтировали, со старичком, настоящим Кисой, подружились. Он оказался милейшим дядькой, рассеянным, плохо приспособленным к жизни, так до конца и не понявшим, почему его сначала сунули в подвал, а потом оттуда вытащили. Киса сейчас мирно живет на даче, а мы, чтобы он больше не мерз зимой в сараюшке, попросили его не сдавать основной дом, пользоваться им самому и теперь спонсируем его изобретательскую деятельность. Киса уже изобрел консервный нож, радио и велосипед. На данном этапе он работает над электрочайником. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало.

Дом в Ложкине привели в порядок только к Новому году, мы перебрались к себе лишь в самом конце декабря.

Но в тот день, когда Николай излагал нам суть дела, никто, естественно, не знал, что нас ждет впереди. Впрочем, одно в тот момент я понимала хорошо: Зайка, мчавшаяся за полковником, без всякого сомнения, сейчас растопчет трусливого Дегтярева, малодушно убежавшего от нашего справедливого гнева. Между прочим, я совершенно с ней солидарна.

– Вы бросили нас одних, на участке, рядом с убийцей! – закричала я.

– Но рядом же находился полковник, – отбивался Николай.

– Да какой от него толк! – злилась я.

– Еще Артем! – Палец Николая ткнул в сторону молчаливого парня, поглаживающего постанывающего от удовольствия мопса. – Он постоянно был при вас.

– Я не заметила!

– Правильно, – тихим баском ответил Артем, – я сидел в этом, как его, «бамбуке», дежурил, охранял вас!

И тут я некстати вспомнила о том, как скользила на животе по крыше, а потом рухнула в бочку с водой. Помнится, из кустов в тот момент донеслось тихое хихиканье. Я еще очень удивилась: ну что за звуки издает Хуч?!

– Так это вы смеялись, когда я угодила в воду?

– Ну… в общем…

Мое негодование достигло предела:

– Ты видел, как я падаю! Видел?! И не помог? А если бы я разбилась насмерть?

– Приказа не поступало вмешиваться, – рубанул Артем.

Я потеряла дар речи, из горла вырвались отдельные слова:

– Вот… идиоты… ужас… в голову не придет… такое…

– И чего так нервничать? – философски заявил Артем. – Обошлось же! Вы точнехонько в бочку бултыхнулись.

На его губах появилась улыбка, а я от гнева онемела.

– Ну теперь все прояснилось, – быстро заговорил Николай, – объявляем вам благодарность за помощь следствию.

– Одно непонятно… – заявила Маня.

– Что? – испуганно подскочил Николай. – Что еще?

– С чего это Хуч так полюбил Артема? – спросила девочка. – Он, конечно, ласковый мопс и вполне доброжелателен к посторонним, но тут какое-то безграничное обожание.

Я глянула на Хучика. Морда мопса лучилась улыбкой, передними лапами он обнимал колено Артема и преданно смотрел ему в лицо. Право, странно.

– Ну так… того… – начал краснеть Артем.

– Говори, – велела я.

– Мне велели сидеть тихо, – заметил парень, – вот я и затаился в зарослях – оттуда все как на ладони. А тут Хучик приковылял, давай обнюхивать, сопеть, вот я и испугался, что он меня выдаст, ну и…

– Ну и что? – поторопила его Машка.

– Поймал мышь и показал ему, – вздохнула «наружка», – думал, он испугается. Ан нет, мопс взял грызуна и ушел. Потом за новым явился. Пришлось для него постоянно мышей добывать. Я прямо лучше кошки стал, бац – и нету хвостатой. Наверное, всех переловил. И ведь какой пес хитрый, уходил от меня только с добычей. Куда он ее девал? Неужели ел?

На этот раз я чуть не задохнулась от негодования. Как же, станет Хуч харчить что-то грязное, да еще с хвостом. Нет, он складировал мышей ко мне в кровать. И как после этого относиться к Артему?

Внезапно Маня начала смеяться, к ней присоединился Кеша, а потом и у меня на губах появилась улыбка. Нет, вы только представьте себе эту картину: большой, видно, очень сильный Артем в полной тишине в бамбуке ловит мышей для постанывающего от нетерпения Хуча. Большой, сильный и глупый Артем! Кстати, дорогие мои, не приходил ли вам в голову один вопрос: почему большинство мужчин недовольно своей физической силой, но все они поголовно в восторге от своего ума?