Доллары царя Гороха

– Что тут произошло? – воскликнул потный, красный ректор.

Для него, кабинетного чиновника, человека тучного, неспортивного, бодрая пробежка с первого этажа на пятый была серьезным испытанием. Зверев же, наоборот, бледный до синевы, бессвязно лепетал:

– Этта, того, ему, уши… свитер… пидорас.

– Ничего не знаю, – с самым простодушным видом ответил, вежливо вставая, Костик, – полковник вызвал меня к доске, потом зачем-то сорвал с меня свитер, швырнул его на пол и убежал.

Ректор повернулся к Звереву.

– Дык… уши… того… лежали, – проблеял тот, – на полу…

Начальство снова перевело взгляд на Костика.

– Борев, у вас уши отпадали?

Вся группа, не выносившая Зверева на дух, затаив дыхание следила за разворачивающимися событиями.

Костик кашлянул, а потом, навесив на лицо озабоченное выражение, воскликнул:

– Простите, Андрей Владимирович, вы меня всерьез спрашиваете? Насчет ушей?!

Ректор крякнул, потом велел:

– Да, действительно, садитесь, Борев. Группа пусть самостоятельно изучает материал. Открывайте учебники, найдите нужный параграф и принимайтесь за работу.

Мы тут же зашелестели страницами.

– А вы, товарищ Зверев, – заявил Андрей Владимирович, – пройдемте со мной!

Больше мы полковника не видели. Военное дело у нас теперь вел майор Герасимов, совершенно невредный и даже приятный. Естественно, через некоторое время правда о происшествии с ушами стала известна на факультете и дошла до ректора. Но Андрей Владимирович был человек умный, посмешищем выглядеть он не хотел, поэтому сделал вид, что ни о чем не догадывается. Костик благополучно женился на Светке, папа-дипломат забрал молодых к себе на лето, и на родину Костя вернулся с ушами – тесть отправил его на пластическую операцию. История же о полковнике обросла невиданными подробностями и до сих пор с упоением рассказывается всем первокурсникам.

Теперь понимаете, почему я, увидев Заю с наклеенными губами, воскликнула:

– А они не оторвутся?

Ольга смерила меня уничтожающим взглядом, а Кеша, исподтишка погрозив кулаком, тут же ответил:

– Конечно же, нет! Изумительная вещь! Спасибо, Манюня!

– Да не за что, – пожала плечами дочь, – хорошо, что я вспомнила.

На всякий случай до отъезда всех из дома я предпочла сидеть в спальне. Стрелки часов неумолимо бежали вперед, вот они показали десять. Наконец все расселись по машинам, выяснили, кто везет в город и назад в Вербилки Маню, и отправились на службу.

Ирка, напевая, чистила на кухне кабачки, собаки разбрелись по саду. Я стала спускаться с террасы и вдруг услышала треск. Лестница обвалилась.

– Ира! Помоги!

Домработница выскочила на террасу и, вместо того чтобы помочь мне, запричитала:

– Ой, ой, ой! Дарь Иванна! Осторожней надо! Гляньте, ступеньку сломали.

– Хватит кричать, – рассердилась я, – лучше дай руку.

Кое-как спустившись, я увидела, что любимые бежевые брючки от Ферре порваны, и решила пойти в сарай, чтобы убить Кису.

Старичок опять сидел у стола. Услыхав скрип открывающейся двери, он мигом сунул под кучу хлама открытую книгу и, растерянно моргая, поинтересовался:

– В чем дело?

Хотя он спрятал издание в яркой обложке мгновенно, я все равно успела взглянуть на название и поняла, что Киса только что перелистывал страницы новой книги Татьяны Поляковой. Точь-в-точь такая, правда, пока не читанная, лежит у меня на кровати. Вот странный человек, похоже, он стесняется своей любви к детективам. Впрочем, некоторые мужчины, позвольте мне сейчас не давать оценку их умственным способностям, боятся признаться в том, что с удовольствием читают Маринину, Полякову, Устинову.

Иногда в общественном транспорте можно встретить мачо с томиком, аккуратно обернутым бумагой. Не надо думать, что парень очень аккуратен и боится запачкать переплет. Нет, он просто не хочет, чтобы окружающие увидели имя автора, женское. Это как-то не круто. По той же причине журналисты, задающие разным людям вопрос: «Что вы сейчас читаете?» – как правило, получают ответ: «Пушкина, еще «Войну и мир» Толстого и рассказы Чехова».

Я же всегда откровенно всем признаюсь: обожаю детективы. Всю классику от древнегреческих трагедий до романов Абэ Кобо прочитала много раз. Всех Толстых, Пушкина, Лермонтова, Чехова, а еще Сумарокова, Фонвизина, Вяземского, Грибоедова, Боборыкина… Прибавьте к ним Бальзака, Золя, Гюго, Гейне, Гете, Шиллера, Рабле, Сервантеса, Буало… Список можно растянуть на десяток страниц. Кстати, я свободно читаю на двух иностранных языках и могу освоить романы в подлинниках. Отдавая дань Диккенсу, Голсуорси, Куприну, Набокову и прочим великим, любя одних больше, а других меньше, я с сожалением вынуждена констатировать: эти писатели ушли от нас в мир иной, следовательно, из-под их пера не выйдут новые произведения. Старые же я знаю почти наизусть, во всяком случае «Евгения Онегина» способна воспроизвести без запинки, равно как и большинство стихов Пушкина. Знаете, мне просто стало скучно перечитывать классику. И теперь я считаю, что мне просто здорово повезло с криминальными романами. Пишите побольше, девочки, а я буду читать. Чего мне стыдиться любви к детективам? Точь-в-точь с таким же успехом можно краснеть, берясь за коробку с шоколадными конфетами. Милые мои, не слушайте никого и читайте то, что хочется: любовный роман, фантастику, мемуары, исторические произведения, криминальную литературу. Наплюйте на тех, кто патетично восклицает: