Любовница египетской мумии

– Оно? – закричала Фатима.

Я сделала большие глаза, Хайбекова ойкнула и быстро добавила:

– Очень хорошо, что мы наконец-то нашли музей татуировок.

Я обернулась и увидела на двери здания небольшую вывеску «Искусство боди-арта и тату Пхасо».

– Пошли скорее, – задергалась Фатима.

Мне пришлось взять Хайбекову под руку, подтолкнуть к одному из кафе и приказать:

– Сиди смирно.

– Нет, – нервно воскликнула Фатима, – там Зариночка, ей требуется помощь!

Я поманила официантку, сделала заказ и сурово сказала:

– Нет никакой уверенности, что фото сделали в том доме. Чтобы удостовериться в правильности наших предположений, мне надо зайти внутрь, подняться на второй этаж и поискать нужную комнату.

– Я с тобой, – нервничала Фатима.

– Ешь мороженое, – велела я, – делай вид, что устала и просто сидишь, а сама наблюдай за дверью музея татуировок. Нам лучше разделиться и не привлекать внимания. Я схожу на разведку и вернусь. Дай честное слово, что будешь слушаться.

– Ладно, – нехотя согласилась Хайбекова.

– Пойми, благополучный исход дела во многом зависит от нашего умения держать себя в руках, – увещевала я Фатиму, – спешка – плохой помощник.

– Сказала уже, с места не сдвинусь, – пообещала Фатима.

Прикидываясь самой обычной экскурсанткой, я прибилась к группе французов и пошла вместе с ними по залам. Экспозиция оказалась небольшой и содержала в основном фото и рисунки. Я деликатно зевала, прикрывая рот ладонью, но все же удостоилась пары косых взглядов парижан. Однако едва мы поднялись на второй этаж, как моя сонливость исчезла. Сразу стало ясно: фото сделали здесь, мне надо найти лишь правильный ракурс. Поглядывая на мобильный, я оторвалась от французов, пошла влево и наткнулась на табличку с надписью: «Лаборатория. Посторонним вход воспрещен». Мне хотелось заколотить в створку кулаками: я уже не сомневалась, что именно там, в служебных помещениях, держат Зарину.

Глава 17

Справившись с глупым желанием, я нажала на кнопку звонка на косяке. Дверь распахнулась. На пороге комнаты стоял мужчина.

– Вы? – удивилась я. – Что делает врач «Скорой помощи» в музее татуировок?

Пол улыбнулся.

– Здесь центр по изучению рисунков на коже, меня очень интересует эта тема. А вы почему тут?

Я кокетливо отвела взор в сторону.

– Туристическая программа. Нашу группу привезли в планетарий, а потом дали два часа свободного времени, вот я и забрела сюда от скуки.

– Понравилось? – поинтересовался Пол.

– Не особенно, – честно ответила я, – в Москве открыто много тату-салонов, летом уличная толпа рябит картинками, но все они какие-то однотипные: цветы, птицы, военная тематика, восточные орнаменты. Я думала, на Пхасо встречу нечто уникальное, но, увы, тот же набор. Ничего для себя не подобрала.

Пол вышел в зал и аккуратно захлопнул дверь.

– Вы хотите сделать тату?

– Да! – азартно соврала я.

Представляю реакцию своих домашних, если где-нибудь на моем предплечье или лодыжке появится сделанная тушью картинка! Зайка незамедлительно упадет в обморок, Аркадий вызовет на дом лучших психиатров мира, Маша закричит: «Мусенька, супер!»

Дегтярев… Полковник не заметит ни малейших изменений в моей внешности. Даже если я вся покроюсь наскальными рисунками, Александр Михайлович не среагирует. Отлично помню, как пару лет назад, в начале лета, мне пришла в голову революционная идея перекраситься в жгуче-черный цвет. Сразу кардинально изменить имидж я все же не решилась, приобрела парик, кудрявый, этакий африканский вариант, нахлобучила его и спустилась к ужину. Домработница Ирка при виде меня уронила на пол поднос с курицей, садовник Иван начал креститься, потом спросил: «Ир! Это наша пуделиха Черри в человека превратилась? Вау! Она чем-то похожа на Дашу!»

Неадекватно повела себя и собачья стая. Вместо того чтобы со счастливым визгом броситься поднимать с пола тушку бройлера, псы замерли с поднятыми мордами. Мопс Хуч тоненько завыл, а питбуль Банди описался. Я разозлилась и спросила у Бандюши: «Неужели я выгляжу так страшно, что ты сделал лужу?»

Бандик присел, а потом забился за посудомоечную машину. Наш храбрый боец обладает нежной нервной системой. Если он чего-то пугается, то не способен контролировать естественные реакции. Вот ротвейлер Снап более спокоен, он, встретившись с чем-то непонятным, тут же величаво удаляется. Подчеркиваю, величаво, а не бежит прочь от страха. Спокойно в первый момент отнеслась к изменениям в моей внешности только пуделиха Черри, но она от старости плохо видит, поэтому визжать принялась лишь после того, как я попыталась ее погладить.