Звезды

Андреа едва сдерживалась, чтобы не пойти к Беверли и не сказать: «Послушайте, не надо волноваться. Лэрри не будет писать этот сценарий. Этим буду заниматься я. И я постараюсь рассказать правду о Марион».

Но она не могла сказать Беверли правду до тех пор, пока замысел ее отмщения Лэрри, который она лелеяла многие месяцы, не достигнет кульминации. Мистер Ямато прибывал из Токио через четыре дня и привозил щедрую финансовую поддержку для фильма Лэрри. Они должны были встретиться здесь, в «Замке». Андреа нужно подготовить свои предложения. Но ни мистер Ямато, ни Лэрри не знали, что их ожидает сюрприз.

Все из-за того, что Лэрри сделал восемь месяцев назад. Порыв ветра был настолько сильным, что Андреа повернулась к нему спиной. И когда она мельком глянула на «Замок», ей показалось, что сквозь сильный снегопад она различает на необозначенном на плане этаже фигуру, стоящую у окна.

22

На этот раз трубку подняли после первого звонка – этого звонка ждали. Звонили по специальной линии, это был специальный номер, только двое людей в мире могли пользоваться им.

– Филиппа остановилась в отеле «Сенчури-Плаза», – произнес голос. – Но завтра она уезжает в Палм-Спрингс. Она созвала специальное совещание правления. Все должны там присутствовать.

– Она что-нибудь подозревает?

– Я не думаю… нет, пожалуй.

– Сделайте так, чтобы положение не изменилось. Постоянно наблюдайте за ней, не потеряйте ее из виду. И если у вас нет оружия – достаньте его.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

23

Сан-Фернандо Вэлли, Калифорния, 1959 год.

– У меня не было оргазма вот уже восемь месяцев, – неожиданно объявила Ширли.

Спицы и журналы, которые листали женщины, замерли; все, кто был в зале ожидания, посмотрели на Ширли.

– Я не знаю, в чем проблема, в моем муже или во мне, – продолжала Ширли с обезоруживающей откровенностью и даже напористостью. Ширли весила сто тридцать килограммов, она посещала «Клинику для тучных в Тарзане» один месяц.

– Дик и я вели такую потрясающую сексуальную жизнь. Мне всегда было несложно кончить, но сейчас – ничего.

Все уставились на нее. Они спокойно беседовали уже минут двадцать, с того момента, когда Филиппа вошла в комнату и сказала:

– Привет, у кого-нибудь еще есть трудности с этой диетой, как у меня? – И они начали высказываться. Но признания касались только безопасных тем: одна женщина сказала, что ей хочется красиво одеваться, другой хотелось выглядеть фотогеничной. А вот заявление Ширли нарушило неписаное правило, и никто не знал, как на него реагировать.

Некоторые женщины вообще не понимали, что она имеет в виду, как, например, семидесятилетняя миссис Перси, которая страдала от артрита так сильно, что ее руки были похожи на клешни.

– Я не знала, что женщины тоже испытывают оргазм, – призналась она. И некоторые женщины поддержали ее.

– Золотко, мы испытываем оргазм, – уверила Ширли, – и я бы очень хотела знать, в чем тут дело. Я хочу сказать, что Дик и я продолжаем заниматься любовью так часто, как нам это удается, но имея пятерых ребятишек и набирая вес после каждого из них, я вся раздулась, как воздушный шар, и передо мной встала трудная проблема. Я пыталась узнать у него, – сказала она, кивая своей растрепанной головой в направлении кабинета доктора Хира, – но он сказал, чтобы я не волновалась.

Она подумала секунду, глядя на плакат на стене, изображающий полную женщину, которая собирается отправить в рот большой кусок торта, надпись на котором гласит: «Сначала подумай!» Потом она добавила более спокойно: «Я думаю, может, дело во мне. Мне не нравится, как я выгляжу, я имею в виду – тело. Когда мы вместе, я чувствую, что начинаю зажиматься. Я начинаю комплексовать из-за моего жира.»

Кесси Мэри была следующей.

– У меня жуткие спазмы каждый месяц. Они такие сильные, что иногда я не могу встать с постели. Мой гинеколог думает, что они прекратятся, если я похудею. – Кесси Мэри весила восемьдесят шесть килограммов, только пять минут назад она сказала, что хочет хорошо выглядеть на фото.

– Я работаю в закусочной, – сказала Филиппа, и восемь лиц с выражением симпатии повернулись к ней.

– Давай, дорогая, рассказывай.

– В основном в отделении косметики. Недавно девушки никак не могли решить, какую пудру им лучше купить, и я попыталась помочь и посоветовать им. После пяти лет работы я хорошо разбираюсь в косметике. – Она пожала плечами. – Они просто уставились на меня, затем ушли, хихикая.

– Конечно, – сказала Ширли. – Как может толстая девушка что-нибудь знать о чем-то! Особенно, как хорошо выглядеть!

Все одобрительно кивали, а Филиппа вспомнила Риза, как он гладил ее по голове, когда она пыталась объяснить ему что-нибудь. Слушал бы он ее, если бы она была худой? Может, он был бы до сих пор жив, если бы у нее не было лишних двадцати четырех килограммов?

Бобби Зиглер была единственной, кто еще пока не сказала ни слова. Она работала в «Бэнк оф Америка» на этой же улице. Наконец и она включилась.

– Моя мать умерла, когда ей было сорок пять. Она весила девяносто семь килограммов. Мне сорок четыре, и я вешу сто три килограмма. Я просто в ужасе.

– Мне кажется, что мы все так или иначе чего-то боимся, – ответила ей Кесси Мэри и набросилась снова на свое коричнево-оранжевое вязание.

Филиппа посмотрела на часы. Прошла неделя после ее первого визита в «Клинику для тучных в Тарзане», и она боялась сурового осуждения доктора Хира.

Как она и думала, первая неделя этой диеты была просто ужасной: головокружение, трясущиеся руки и постоянная потливость. Временами, в полдень, она просто боялась, что упадет в обморок, так ей было плохо. Но она упрямо заставляла себя точно следовать указаниям доктора Хира, ей было необходимо похудеть. Когда боли в желудке и диаррея уж очень доставали ее, она думала о своей новой подруге, Ханне Райян, которая точно так же страдала, но ела именно то, что было указано в меню доктора Хира, и в нужное время. Но к концу седьмого дня Филиппа потеряла только пятьсот граммов!

Она спросила остальных женщин, чего они добились в первую неделю, у всех были внушительные результаты. Мили Финк сказала, что она сбавила около четырех килограммов. Зная, что доктор Хир обвинит ее в том, что она обманывает его, Филиппа с ужасом ждала вызова. Ей было интересно, как дела у Ханны. Они не перезванивались после их совместного ленча неделю назад, но они должны были встретиться после того, как Филиппа побывает у Хира и взвесится на весах в закусочной.

Доктор Хир посмотрел на Филиппу строгим взглядом, но в его глазах была ухмылка: он как бы старался показать, что заботится о ней ну прямо как отец родной и понимает небольшие слабости женщин.

– Дорогая моя девочка, вы обманывали меня.

– Нет, – ответила Филиппа, – я точно следовала диете.

– Ну-ну, – сказал он. – Я что-то в этом сомневаюсь. Вы, видимо, думали о другом – наверное, о молодых людях. Вот беда с вами, девушками. Вы не можете сконцентрироваться. Вы не можете посвятить себя чему-либо одному. Я говорю, Филиппа, вы нарушаете всю мою диету!

– Я этого не делала!

Он засмеялся:

– Вы не можете меня обмануть. Результаты налицо. За эту неделю вы должны были похудеть больше, чем на полкило. В среднем теряют килограмм двести – килограмм триста. Итак, расскажите мне, – сказал он, наклоняясь вперед, как добрый дядюшка, которому она должна была сделать признание, – что же вы сделали? Потихоньку съели пончик? Купили мороженое по дороге домой?

– Доктор Хир, я совершенно точно следовала вашей диете. Я как раз хотела бы знать, почему я так ужасно себя чувствую?

Он опустил свои кустистые брови, и они почти закрыли его глаза.

– Вы не можете плохо себя чувствовать, сидя на моей диете. Вы должны чувствовать себя абсолютно здоровой. Что вы имеете в виду под словом «плохо»?