Жена моего мужа

– Кто сейчас заправляет всеми делами?

– Кошкин, хотя официально хозяином остается Максим Андреевич. Но как он может сейчас руководить фирмой?

Я согласилась, что из тюрьмы это делать трудно, и поинтересовалась:

– У Макса были враги? Может, долгов наделал?

– Вы кем ему приходитесь? – поинтересовалась наконец секретарша.

– Скажем, дальняя родственница.

– Тогда должны знать, – сурово отчеканила Тамара Павловна, – о невероятной честности Полянского. Знаете, почему он так быстро разбогател?

– Нет.

– Максим Андреевич всегда расплачивался с поставщиками сразу. То есть покупал, к примеру, грузовик яиц на Глебовской птицефабрике и тотчас отдавал все деньги. Многие дают только половину, а следующий кусок – после продажи. Потом частенько обманывают, недоплачивают, притворяются, что продукты оказались непроданными и испортились… Но только не господин Полянский. Поэтому с ним все хотели иметь дело. Для многих его задержание – большая неприятность.

– А бандиты наезжали?

– С нашей «крышей», – спокойно заметила женщина, – никогда не было проблем. Раз в месяц показываются, получают свой процент, и все довольны. Весьма милые ребята, никаких бритых голов и золотых цепей. Вообще Максим Андреевич – очень аккуратный коммерсант, никогда ни у кого не брал в долг, расширялся очень осторожно. Даже в офисе держал мало сотрудников, чтобы зря зарплату людям не платить. Шофера не имел, охраны тоже. Если бы не эта дурацкая история!

– Последний его рабочий день помните?

– Конечно. Утром ездил в Можайск, договаривался о поставке бройлеров. Мы хотели еще и куриным мясом торговать, Максим Андреевич даже магазин приглядел. Потом днем перекусил наскоро в кабинете и разговаривал с санитарным врачом. Затем внезапно приехала Вероника и устроила зверский скандал.

В начале восьмого Макс отпустил секретаршу домой, сказав при этом, что сам задержится, так как скоро приедет новая поставщица из Петухова.

– Точно помните название места?

– Абсолютно. Мы еще посмеялись с ним: яйца из Петухова!

Тамара Павловна спокойно ушла. Утром, придя на работу, обнаружила дверь в офис незапертой. Удивившись, секретарша пошла к себе и нашла хозяина, мирно посапывающего за столом. Макс спал безмятежно, как ребенок.

– Только зря он такое алиби хотел придумать, – вздохнула женщина. – Ну кто поверит, что проспал всю ночь на рабочем месте? Вот уж глупость. Да и поставщицы никакой не было, и кофе они не пили.

Выяснилось, что Тамара Павловна не нашла в кабинете грязной посуды. Аккуратно вымытые чашки стояли в шкафу, там же обнаружились и чистые ложки.

– Жаль Максима Андреевича, – вздохнула секретарша, – но пришлось в милиции правду сказать.

Да, Сократ, ты мне друг, но истина дороже.

Я уехала от Тамары Павловны с тяжелой душой. Неужели бывший супруг такой идиот, что, убив Веронику, вернулся на работу и притворился спящим? Настораживал еще такой факт: предположим, приехал домой около полуночи, случайно выстрелил в Веронику, испугался, распсиховался, примчался в офис и придумал жуткую глупость про таинственную посетительницу. Все хорошо, но о продавщице Полянский сказал Тамаре Павловне в начале восьмого, когда Ника еще живехонька-здоровехонька потчевала Нину Андреевну тортом. Значит, история о таинственной дилерше придумана загодя, следовательно, ни о каком аффекте не может идти речь. Планировал убийство заранее, обеспечив идиотское алиби. А это уже другая мера ответственности и другой, куда более суровый срок.

Колеса сами понесли меня на улицу Воронова. Наталья Симонова, одна из двух соседок, видевшая Макса в ту роковую ночь, сидела дома. Женщина впустила меня внутрь огромной квартиры и запричитала:

– Ой, Даша, вот горе-то!

Много лет тому назад мы с ней, молодые и веселые девушки, немного сдружились. Ходили по-соседски пить друг к другу кофе, сладострастно сплетничали. Потом я развелась с Полянским и пропала с горизонта, отношения прервались. Но сейчас Наташа узнала меня сразу.

– Кто мог подумать, – тараторила Симонова, отодвигая ногой беснующуюся таксу. – Фу, Клара, вот ненормальная собака. Стоит заметить чужого, начинает орать дурниной.

– Наташа, точно помнишь, что видела Макса?

– Господи, – всплеснула руками соседка, – ну как я могла его не узнать? Всю жизнь в одном дворе. Правда, странный шел, такой расстроенный и усталый. Обычно всегда первым здоровался, а тут плелся, голову повесив.