53  

– Ну не дурак ли? Пошел жаловаться редактору, а он, оказывается, любовник этой сучки! Небось вместе и придумали гадость.

– Почему обязательно любовники? – спросила я. – Может, просто друзья.

– Как же! – фыркнул актер. – Разве с такой нимфоманкой можно дружить? И потом они так друг к другу прижимались, так поглядывали…

Быстренько скомкав конец разговора, я выпорхнула на душную улицу и, купив в ларьке банку противно теплого спрайта, принялась переваривать информацию.

Вероника и Семен! Может, и правда просто дружеский совместный обед? Хотя хорошо знаю этих особ. Похоже, у них действительно пылал роман. Оба неразборчивы в связях, жадны и завистливы – чудная пара. Вероника! А что я вообще о ней знаю? Есть ли у женщины родственники? Кто похоронил тело? Вдруг Веронику убили из-за этого проклятого миллиона?

Позвонив Нине Андреевне и получив разрешение, я поехала домой к Полянским.

Глава 16

Дверь открылась с одного оборота. Странно, неужели не закрыла ее как следует в прошлый раз? В квартире было тихо, только резко пахло дорогими французскими духами. Надо же, какой стойкий парфюм! Сколько времени, как никто не живет тут, а запах все витает.

Я прошла в кабинет и задумчиво посмотрела на полки. Может, начать с фотографий? Альбома оказалось всего два. Один запечатлел Полянских на отдыхе, в другом отыскалось несколько свадебных фотографий. Нет, все-таки она была уникальной красавицей, одни волосы чего стоили – густая копна русых вьющихся прядей. Зачем только остриглась и выкрасилась? Сунув один из снимков в сумку, я принялась перебирать разнообразные документы. Из интересных – только свидетельство о браке.

Пойду в спальню, вдруг там найду что-нибудь.

Вдруг в коридоре послышался легкий шлепок.

– Кто там? – закричала я, подпрыгивая от страха.

Раздался стук закрывающейся двери. Я выскочила в холл, потом на лестничную клетку. Мерно жужжа, лифт ехал вниз. Я опрометью бросилась по лестнице, но опоздала. На первом этаже пустая кабина, на улице никого. Только очумелая от жары кошка спит на лавочке.

Полная нехороших мыслей, побрела назад. В холле на полу валялась картинка в деревянной раме с изображением Трафальгарской площади. Сувенир привез из Лондона много лет тому назад отец Макса. Висела акварелька страшно неудачно – у самой входной двери. Открывая и закрывая дверь, я частенько роняла ее на пол. Но Нина Андреевна не собиралась перевешивать «живопись».

– Отец сам поместил ее сюда, – мотивировала она свой отказ.

Я водрузила сувенир на место. Интересное дело, кто же это убежал из квартиры? Может, забыла закрыть дверь, и мелкий домушник зашел в холл, уронил картиночку, услышал мой голос…

Я побрела в спальню и распахнула гигантский платяной шкаф. На плечиках аккуратно висело безумное количество платьев, блузок и брюк. Три шубы были надежно спрятаны от моли в бумажных пакетах. В комоде много белья, на трюмо – горы косметики и разнообразные флаконы французских духов. Я продолжала рыться в чужих вещах. Удивляло полное отсутствие драгоценностей. У такой дамы, как Вероника, их должно быть видимо-невидимо. Но нигде не нашлось даже самого простенького колечка. И полное отсутствие всяких бумаг: ни писем, ни квитанций, ни дневников.

Аккуратно убранная комната казалась гостиничным номером, откуда спешно съехали постояльцы, забыв в шкафу носильные вещи. Ничто не напоминало о хозяйке.

Походив еще для порядка по комнатам, я решила побеседовать с Епифаном Блистательным.

Дом моделей, где создавал свои бессмертные творения модельер, устроился в бывшем детском саду. На первом этаже магазин эксклюзивных авторских вещей. Я вошла внутрь и принялась ворошить вешалки. Миленькие вещицы! В особенности вот это коротенькое зеленое платьице с красными рюшами и черными пуговицами. Я бы порекомендовала его дамам, чьи мужья страдают от тучности. Наденешь дома такой прикид, и у супруга от ужаса аппетит пропадет. Но, поглядев внимательно на ценник, сообразила, что несчастный мужик лишится еще и сна. Жуткая шмотка стоила ровнехонько две тысячи баксов. Я в задумчивости разглядывала костюмы, когда ко мне подошла худая высокая девушка с каким-то дерганым, нервным лицом. У бедолаги был тик. Левая щека вдруг начинала мелко подергиваться, искажая правильные черты.

– Что-нибудь выбрали? – с профессиональной учтивостью осведомилась подошедшая.

Я вздохнула:

  53  
×
×