Домик тетушки лжи

– А мои пять тысяч? Ты же десять обещала, а дала половину!

– Господи, Рома, – обозлилась Полина, – речь идет о жизни и смерти, а ты о деньгах думаешь!

– Хорошо тебе меня упрекать, – взвился парень, – получается, что ты все денежки сгребла, а меня заставила за полкопейки поработать! А теперь вон как получается! Сиди дома, не высовывайся! Небось не хочешь пять тонн отдавать, вот и придумала чушь. Знаешь, я не ожидал от тебя.

– Идиот, – сказала Поля, – получишь свои деньги.

– Когда?

– На днях.

– А они у тебя есть? – хмыкнул Рома.

– На что ты намекаешь?

– Может, уже дела куда…

– Слушай, – взвилась Поля, – я не могу долго разговаривать, не дома сейчас живу, у чужих людей! Деньги у меня с собой, я их тут припрятала.

– У чужих?!

– Это я так сказанула, мне они свои.

– А если твой муженек догадается и за ними явится?

– Нет, сюда он не полезет.

– Почему?

– Тут полно народу, практически никогда дом пустым не бывает. Спрячься и жди.

И бросила трубку. Рома хмыкнул и поехал на следующий день в институт. Ни в какие предупреждения об опасности он не поверил, и вообще вся история стала ему казаться дикой.

Открыв дверь своего заведения, Саблин начал, как всегда, ксерить конспекты, но в голове крутилась только одна мысль: надо же было свалять такого дурака. Потратил кучу бумаги, дорогой краски, закрыл ксерокс, а получил ровно половину обещанного. Ну, Поля, вот пройда. А как она ловко ушла от ответа на вопрос о происхождении денег: «Нашла». Где же, скажите, можно обнаружить горы долларов?

Чем больше Рома думал об этой ситуации, тем опаснее она ему казалась. Совсем плохо парню стало в районе обеда, когда в комнату влетел Игорь Горбатов и заорал:

– Слыхал?

– Чего?

– Полька Железнова погибла!

– Как погибла? – Роман выронил на пол стопку бумаг. – Что за чушь ты городишь?

– Говорят, на машине разбилась в аварии…

– Откуда ты знаешь? – прошептал Саблин, первый раз в жизни понимая, что выражение «потемнело в глазах» не является гиперболой.

– Так все ж говорят, – ответил Игорь, – в ректорат из милиции звонили.

Саблин немедленно закрыл «предприятие», рванул домой и теперь боится нос на улицу высунуть. Но где-то в глубине души у него живет надежда, что Железнова все-таки не погибла, что это просто так, ошибка… Поэтому и побежал вниз, когда мальчишка-сосед сообщил о приезде Полины…

– Как зовут ее мужа?

– Хрен его знает.

– Поля не называла имени?

– Не-а.

– Ты же вертел в руках свидетельство о браке!

– Так я не читал его, просто увидел документ. Да и неинтересно было!

Повисла тишина. Потом Рома осторожно спросил:

– Полину взаправду убили?

– Уж не понарошку, – в тон ему ответила я, – жизнь не мультфильм.

– Кошмар, – прошептал Рома, – мне-то что делать?

Я посмотрела на парня. Похоже, дело плохо. Убийца сначала убрал Полину, потом, в поисках денег, обратил свой взор на ее ближайшего друга и, как все считали, жениха, Костю. Парня увели бритоголовые мальчишки и, наверное… Скорей всего вот-вот доберутся до Романа. Удивительно, что он еще до сих пор жив.

– Делать-то, делать-то что? – суетился Саблин.

Я завела мотор.

– Поехали.

– Куда? – совсем перепугался парень. – Прямо так, без всего?

– Хорошо, быстро иди наверх, покидай в сумки самое необходимое – и в путь, спрячу в надежном месте.

Через два часа, устроив Романа у Оксаны дома, я неслась в Ложкино. Чем больше разбираюсь в этой истории, тем меньше понимаю, что к чему, честно говоря, я окончательно запуталась… Ясно только одно: деньги, триста тысяч, украденные у Шлюза, находятся в Ложкине. Поля спрятала их там, считая наш дом самым надежным хранилищем.

Во двор я влетела на третьей скорости и чуть не врезалась в стену дома. Только бы домашние уехали! В холле я наткнулась на Бонифация. Старик вытащил из шкафов наши ботинки, туфли, сапоги и расставлял вдоль стен.

– Что это ты делаешь? – удивилась я.

– Порядок навожу, – спокойно пояснил Бонифаций, – бестолковые вы люди! Разве так хранят обувь? Следует ее почистить, смазать жиром, засунуть внутрь смятую газету и положить в пакетик. Вот, видишь? Тогда ботиночки лет десять прослужат, а если пошвырять кое-как, то и трех сезонов не проносишь.

Я хотела было сказать, что у нас никто не станет таскать баретки дольше нескольких месяцев, обувь быстро выходит из моды, но оглядела вычищенный ряд и сказала: