Домик тетушки лжи

Я оглядела «иконостас», а потом бросила взор на шатавшихся от слабости Ваську и Крошку, еще раз обежала взглядом кухню…. Внезапно ком в горле скатился вниз и лег камнем в желудок. Дедушка-то ветеран, орденоносец. У таких людей неплохая пенсия. Значит, работница собеса, пользуясь тем, что старик живет один, вульгарно обманывает его. Знаю, такие случаи бывают. Недавно Аркадий отказался защищать мошенницу, патронажную сестру. Она приходила к одиноким, больным людям и врала, что килограмм масла стоит двести рублей, а бабушки, неспособные сами выйти из квартиры, верили ей. И ведь эта дрянь приносила своим подопечным чеки, небось подбирала у касс бумажки с нужными суммами. Большинство покупателей просто бросает их.

– Дедушка, – сказала я, – уж, извини, не хотела тебя сразу новостью огорошить, думала потихоньку подготовить…

– Чего стряслось? – спросил Бонифаций.

– Я твоя правнучка Дарья, дочка Кати, приехала забрать тебя к себе.

ГЛАВА 23

– Что? – пробормотал дедушка, пятясь. – Как?

Боясь, что старик мне не поверит, я начала быстро-быстро плести невероятную историю.

– Как забрать? – бубнил Бонифаций. – Прямо так? А Васька с Крошкой?

– И их тоже, естественно.

– Но вещи!

– Сейчас соберем!

– А пенсия… Мне домой приносят.

Я хотела было сказать: «На фиг твои копейки, не волнуйся», – но вовремя осеклась.

– Аркаша поедет в собес и все устроит, переведут на наш адрес.

– Мебель… Буфет, табуретки…

– Закажем фургон и перевезем.

– Как же так, господи, да откуда ты взялась?

– Говорю же, Катя во Франции…

– Она в Германию уехала, в 1972-м, на стажировку от университета, да там и осталась…

– Из Германии во Францию перебралась!

Вконец замороченный дедушка начал шевелить губами, очевидно, он пытался вспомнить даты, но потом бросил это занятие.

– То-то гляжу, ты мне кого-то напоминаешь, – протянул он, – а теперь понял, вылитая Лизочка. Ну-ка глянь.

И он вытащил из ящика стола фотографию примерно сороковых годов. На снимке улыбалась пухленькая шатенка. Я походила на нее, как Пизанская башня на Останкинскую телевышку, но Бонифаций еще раз повторил: «Вылитая Лизочка», – и внезапно заплакал.

Остаток дня мы посвятили сборам. Правда, в конце концов выяснилось, что брать с собой нечего. Дедушка был практически голый. В большой чемодан мы бросили кое-какие тряпки, фотографии, документы, гимнастерку с орденами и Библию. Я усадила деда на заднее сиденье, сунула ему на колени Ваську с Крошкой и понеслась в Ложкино.

Время подбиралось к девяти, когда «Рено» влетел во двор и замер у входа. Домашние, предупрежденные по телефону, выскочили из дома. Началась процедура знакомства. Потом Аркашка повел Бонифация в ванную, а Маруська потащила мыться Крошку с Васькой. Наши животные носились кругами вокруг гостей, но последние были слишком слабы, чтобы реагировать на внешние раздражители. Устроили мы Бонифация на первом этаже, в комнате для гостей. Где-то около одиннадцати я заглянула к нему. Старик спал, одетый в Кешину пижаму. Около его кровати на тумбочке лежало два банана и шоколадка. Это, очевидно, приволокла Манюня. Белоснежная расчесанная Крошка мирно сопела на одеяле, рядом дрых Васька. После бани выяснилось, что он вовсе даже не лысый, а серо-голубой, очень симпатичный кот.

Тихо закрыв дверь, я шагнула по коридору в сторону столовой и налетела на Бориса.

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты сумасшедшая? – поинтересовался режиссер. – Надо же такое выкинуть! Притащить домой безумного деда!

– Что же, следовало оставить его подыхать с го-лода?

– Ну, всем не поможешь!

Я повернулась и молча пошла к лестнице. Это верно, всем помочь невозможно.

– Вдруг он наврал? – продолжал Борис. – Вдруг у него полно родственников?

– Значит, они потеряли дедушку!

– Но…

– Заткнись, – сказала я, – сделай милость, а? Тебе какое дело? Я привела Бонифация в свой дом.

– И правильно сделала, – сообщила, появляясь на пороге столовой, Ольга, – в конце концов, у нас тьма противных бабушек, но ни одного деда.

– Разве можно так просто взять и увезти человека? – не успокаивался Боря. – Квартира, пенсия…

– Какой ты зануда, – сказала я и побежала наверх.

Снизу донесся Зайкин голос:

– Аркашка все уладит, завтра съездит куда надо и разберется.

Я усмехнулась. Конечно, покоя в нашем доме не найти, Маня с Кешкой ругаются каждый вечер за ужином, а Зайка готова запилить меня до смерти, если учует запах сигарет, но… Но я абсолютно твердо знаю: на мир мы смотрим одними глазами.